Миллион для гения
Шрифт:
– С кем – “с нами”? – Леонидов не понял, но переспрашивать не стал. Они говорили какое-то время, потом его друг произнес: – Как тебя теперь называть, Леонидов? Господин Леон? – и засмеялся.
– Да, хоть Леонардо, называй. Можешь Васей, можешь Петей, Майклом – кем угодно. Не имеет значения! – проворчал он.
– Ну, это ты напрасно! – воскликнул друг: – Тебя классно отпиарили, так что держись этого курса. Теперь ты, как разведчик, будешь лежать на операционном столе под наркозом, да, хоть при родах, не имеешь права вспоминать свое настоящее
– А, было ли оно когда-нибудь, имя это? – мрачно пошутил Леонидов. Друг шутки не понял и добавил: – Вот это правильно! Не было этого имени! Вот это по-нашему!
– Тебя-то как теперь называют? – спросил Леон. Тот ответил:
– Я, старик, не публичная личность, поэтому остался тем же, кем и был. Все по-прежнему, – и, посмотрев на него, сказал: – А ведь ты, Леонидов,… прости Леон, должен мне кучу денег.
– Серьезно? – удивился он.
– Ты знаешь, что я подумал? Помнишь тот случай несколько месяцев назад, – продолжал его друг. – Если бы я тогда дал тебе эти несчастные деньги, эти гнилые, порочные деньги, сейчас бы ты не стоял в этом замечательном зале, и мы не разговаривали бы с тобой.
Леонидов уставился на него и не нашелся, что ответить.
– Да-да, – убедительно продолжал друг, – если бы ты просто взял тогда в долг у меня и промотал все это, потом снова взял и так далее, у тебя не появился бы азарт, вкус к жизни, к борьбе! На это я и рассчитывал! Я ждал, когда ты начнешь бороться и прорвешься, это и был мой гениальный план! Я тебе тогда “конкретно” помог. Как видишь, у меня все получилось!... У нас! – поправился он и добавил еще: – Так что, с тебя причитается!
Его друг говорил на полном серьезе, он не шутил, он был уверен в правоте своих слов! Он был просто убежден в этом!
– Сколько? – пошутил Леонидов.
– Не сейчас, – почему-то серьезно ответил тот.
– Не хочу быть обязанным, – настаивал Леонидов.
– Потом, потом, сочтемся. Я подожду, не к спеху, – ответил друг и воскликнул, глядя куда-то вдаль. – Ты посмотри, какие люди! Узнаешь?
Теперь Леонидов смотрел на какого-то человека, пытаясь вспомнить его.
– Художник!? Это же его старый друг, Художник! Как он мог не узнать его сразу?
Они протиснулись сквозь толпу людей, поздоровались, обнялись.
– Ну, как твоя Луна? – спросил он.
– Сияет в ночи! – ответил тот. – Закончил, теперь могу выполнить твою просьбу.
– Какую просьбу? – спросил Леонидов, делая вид, что не помнит.
– Ну, как же, а твои обложки! Пора рисовать, пора творить! Буду рад поставить твою фамилию рядом со своей. Представляешь? На обороте титульной страницы крупно: – “Иллюстрации к книге выполнены известным господином Художником”! – воскликнул он, – моя фамилия,… а потом и твоя фамилия… тоже!... Ну,… или наоборот, – покраснел он и поправился: – Как раньше, помнишь в театральной программке – режиссер Ты, художник – Я.
– А как же твой Сатурн? – воскликнул Леонидов, – Сатурн домазал?
– Сатурн подождет! – воскликнул Художник, –
– Должен? – снова прозвучало в его голове.
Алка…, вернее Эллен, со своим мужем подошли к их компании.
– Господин, Леон! – воскликнула она, – я выполнила твою просьбу! – гордо заявила она.
– Какую просьбу? – спросил он.
– Ну, Леон… Идов! Не придуривайся! Ты же хотел печататься в нашем издательстве! Мой папочка прочитал твои книги, ну…, то есть, просмотрел их…, пролистал, короче, мы согласны!
– Без понтов! – подтвердил папочка, потом добавил: – С твоим издателем разберусь сам, короче, можем работать, влегкую.
Алка посмотрела на своего мужа и перевела: – Короче, все юридические тонкости мой муж берет на себя.
– Не твоя печаль, – добавил папочка.
– Ну да,… ну,… я это самое и говорю, – сказала Алка, – подписывайте договор и вперед! Вперед? – посмотрела она на мужа.
– Влегкую, – снова повторил папочка, поправил пиджак на широких плечах и осклабился.
– Я подумаю, – произнес Леонидов.
– Подумаю? – удивился папочка.
– Леонидов,… прости, Леончик! – поправилась Эллен. – Ты же сам нас просил? В конце концов, ты обещал! Теперь ты просто должен! Ты наш!
– Должен, – снова мелькнуло в его голове, – когда он оказался всем должен?
– Он хотел сказать, что не отказывается, – возникла его Гелла, теперь она всегда появлялась в нужное время, – просто Леон пока не готов к таким резким движениям, – мягко и мудро произнесла она. – Завтра поговорим. Мы ни от чего не отказываемся. Завтра, хорошо? Да, Леон? Да?
Он стоял и смотрел на этих троих – на друга-бизнесмена и Художника, на Алку. Ему было очень приятно встретить старых друзей в этом доме. Друзей, которые ради него готовы были на все. А иначе и быть не могло! Ведь это была одна компания, все, как и прежде…
– Ты кто такой? – внезапно услышал он резкий утробный голос прямо за своей спиной. От неожиданности он застыл на месте, потом повернулся. Перед ним стояла сама Маммонна и своим коротким толстым пальчиком тыкала в него.
– Это Леон! Леон Идов! – быстро заговорила Эллен. – Я не успела вам его представить! Это тот самый Идов, писатель…
– Я не тебя спрашиваю, Эллка.
Маммонна не удостоила ее своим взглядом и уставилась на него. В этих глазах застыл дьявольский блеск, который выдавал удовольствие от такой встречи. Блеск глаз голодного человека, или не человека вовсе, который, не насытившись огромным куском торта, желал теперь чего-то еще, чего-то посолонее. Она пожирала его глазами, проникая ему в голову, в его сознание, в самую душу. На мгновение Леонидов почувствовал себя жертвой перед хищником. Он чувствовал себя раздетым, совершенно голым, беззащитным, он стоял, как школьник в гимназии, ожидая наказания. Правда, пока не знал, за что.