Милость Келсона

Куртц Кэтрин Ирен

Отбив меарское копье, которое вознамерилось вонзиться в него, Морган повернулся спиной к Джодрелу и, мгновенно сосредоточившись, бросил все силы своего сознания к королю, чтобы хоть на мгновение коснуться ума Келсона.

«Позаботься о Дункане! — передал он, на мгновение запнувшись, поскольку ему пришлось отвлечься, чтобы погрузить свой меч в горло напавшего на него меарского пехотинца. — Келсон, Келсон! Там лучники, и очень близко к нему!»

Но Келсон уже заметил грозившую Дункану опасность — и мгновенно пришел к тому же самому решению, что и Морган, поняв, что он должен сделать. Келсон очень не любил публично демонстрировать свою

силу, но ни один из его собственных лучников не находился на достаточно близком расстоянии от костра, чтобы можно было изменить ситуацию более традиционными методами. И Морган не мог помочь ему, поскольку установление необходимого в таких случаях точного магического равновесия сил также было сейчас невозможно, так как Морган был занят примитивной физической борьбой ради сохранения собственной жизни. Даже то, что Морган сумел при таких обстоятельствах послать предупреждение, уже было почти чудом.

Быстро оглядевшись вокруг, чтобы убедиться в том, что в физическом плане он надежно защищен, Келсон опустил меч на переднюю луку седла и глубоко вздохнул, чтобы сконцентрировать энергию, — и протянул пробную мысленную нить к столбу, возле которого стоял беспомощный пленник.

Он почувствовал некоторое стеснение, потому что расстояние было почти вдвое больше того, на каком он обычно действовал, да и работать с заклинаниями в шуме бушующей вокруг битвы было не то же самое, что заниматься легкими упражнениями в тихом дворе замка. Одно дело — направлять стрелу, которую сам же и выпустил из лука, к тому же в спортивную деревянную мишень, и совсем другое — отклонить боевые оперенные стрелы, несущиеся к сердцу живого человека… несколько стрел одновременно…

Но должная связь места и времени была установлена в нужный момент… и Келсон увел в сторону первую из выпущенных в Дункана стрел. Он увидел, как открылся рот сыплющего проклятиями лучника, когда его стрела ушла далеко в сторону от цели, и тут же перенес свое внимание на следующего, как раз в тот момент, когда тот натянул тетиву.

Ему показалось, что даже сквозь шум биты до него донесся звон спущенной тетивы; но оперенная смерть снова вильнула в сторону и промчалась мимо головы Дункана. Он рассмотрел сквозь дым выражение ужаса, перекосившее лицо лучника, и твердую решимость в позе первого стрелка, когда он и третий лучник одновременно натянули свои луки и спустили стрелы. Но Дункан лишь прикрыл глаза и еда заметно вздрогнул, когда третья и четвертая стрелы глухо ударились в столб, и их оперения зашелестели, соприкоснувшись, в нескольких дюймах над его головой.

— Этот проклятый священник защищается своей магией! — закричал один из рыцарей Лориса, указывая на столб, когда и пятая стрела просвистела мимо плеча Дункана, не причинив ему никакого вреда.

— Это невозможно! — рявкнул Лорис, бешено вертя головой и оглядываясь по сторонам. — Он не может использовать магию — в него влили наркотик! Он просто не в состоянии это сделать!

— Ну, тогда это Морган, — пробормотал Горони. — Но он вообще-то тоже не может, он же сражается…

И, изрыгая яростные проклятия, он повернул своего коня и помчался по направлению к Моргану; двое из рыцарей епископа бросились следом за ним.

Лишь маленькая горстка людей оставалась теперь рядом с Лорисом, и большая часть из них была совершенно потрясена простым предположением, что магия Дерини может действовать прямо здесь, на поле сражения, рядом с ними, — и их совершенно не интересовало, пустил ее в ход сам Дункан или какой-то другой Дерини. И все они, кроме троих, мгновенно поджали хвосты и бросились бежать, и среди них — один из лучников. Однако после резкого окрика Лориса оставшиеся двое лучников лишь удвоили свои усилия — впрочем, результат оказался ровно таким же.

В это время

Сикард, прилагавший все усилия, чтобы пробиться как можно ближе к знамени Халдейна, мысленно связал наконец неподвижную позу Келсона, его взгляд, сосредоточенный на закованном в цепи Дункане, и невероятные неудачи знаменитых лучников Коннаита.

— Убейте короля! — во все горло закричал Сикард, взмахом меча указывая в сторону королевской позиции. — Нарушьте его сосредоточение! Это он колдует, это его проклятая магия спасает священника Дерини!

Отвлекающий маневр сыграл свою роль. Когда Сикард и его потрясенные воины бросились вверх по склону холма, и отряду Келсона пришлось броситься в отчаянную схватку с ними, внимание Келсона нарушилось — и меарская стрела скользнула вдоль бока Дункана, угодив в ребро, но тем не менее оставив болезненную длинную царапину. Дункан вскрикнул от боли, и это еще более сбило короля, и прежде чем он сумел восстановить сосредоточение, вторая стрела вонзилась в правое плечо Дункана.

— Отец! — в отчаянии закричал Дугал, совершенно не беспокоясь о том, кто может его услышать; он и его пограничники продолжали пробивать себе путь к столбу, — впрочем, большинство все равно решило бы, что Дугал имеет в виду священный сан Дункана.

Келсон понял, что больше ему не удастся сосредоточиться, когда следующая стрела впилась в правое бедро Дункана, — но в любом случае атака отряда Сикарда лишила бы его возможности продолжить работу. Внезапно вовлеченный в отчаянное сражение с Сикардом и его людьми, Келсон сумел лишь послать последнюю отчаянную мольбу к Моргану, — а потом вопрос физического выживания занял первое место в его мыслях, несмотря на то, что он был королем Дерини.

Но Морган за это время продвинулся вперед, и был уже вполовину ближе к костру, чем прежде. Хотя его самого и осаждали со всех сторон, к тому же к нему подоспели всадники Горони, он все же исхитрился как-то включиться в защитную цепочку, как раз тогда, когда Келсон уже окончательно вышел из игры. Поскольку Морган отвлекся от самозащиты, это стоило ему хорошего удара в бок, однако его латы выдержали, а следующая стрела, пущенная в Дункана, лишь слегка задела его ухо, вместо того, чтобы вонзиться в незащищенное горло.

Морган оказался в состоянии достаточно долго держать свою защиту, чтобы в корне изменить положение дел. После того, как еще несколько стрел ушли в сторону, стало ясно, что пленника охраняет кто-то другой, кроме Келсона; и тут один из остававшихся с Лорисом лучников заметил, что Морган приподнялся на стременах, а его окружают воины, изо всех сил стремящиеся дать ему хоть небольшую передышку от участия в общем сражении, — и перепуганный лучник тут же дал коню шпоры и умчался прочь, прихватив с собой и товарища-стрелка, и того последнего конного гвардейца, что еще не сбежал от Лориса.

Лорис окончательно впал в ярость от их бегства. И в то время как Сикард старался оттеснить короля подальше от жуткого костра, а Горони повел своих людей в новую, еще более энергичную атаку на Моргана и его отряд, — мятежный епископ внезапно погнал коня прямо на костер, и у самой границы огня спрыгнул на землю.

Ругаясь и проклиная все на свете, он сунул свой епископский посох в горящие кучи хвороста и поленьев и начал расшвыривать их в стороны.

— Следи за Лорисом! — проревел Морган, отбивая направленный в его голову удар и в качестве ответа рассекая плечо меарского рыцаря; будучи не в состоянии сам предпринять хоть что-то, он лишь следил за тем, как Лорис отшвырнул в сторону посох и начал отпихивать затянутыми в перчатки руками и пинать ногами кучи горящих поленьев и угольев, — он расчищал себе дорогу, стремясь во что бы то ни стало добраться до своей жертвы.