Мимолетная страсть

Корнуолл Лесия

Харт переступил с ноги на ногу, глядя на нее так, словно она выжила из ума. Изабель твердо выдержала его взгляд.

— Да как же! Его застрелили, графиня.

Шею и лицо охватило жаром. Изабель смяла лист расходов, не обращая внимания на хруст бумаги.

— Позвать кого-нибудь, чтобы вам принесли стакан воды, миледи? — спросил Харт, озабоченно наморщив лоб.

— При каких обстоятельствах его застрелили? — спросила Изабель.

Харт принял сочувственный вид.

— Контрабандисты, миледи, — полушепотом ответил он. — Мне сказали, будто

это был грабитель, но какие могут быть грабители ночью на берегу? Они промышляют на большой дороге, верно?

— Понятно. — Изабель встала, пересекла библиотеку и подошла к окну, глядя на улицу, но ничего перед собой не видя.

Они солгали ей про смерть мужа. Роберта застрелили контрабандисты. Нет, это невозможно, наверняка тут какая-нибудь ошибка. Но в глубине души Изабель знала, что Харт говорит правду, ему нет смысла врать.

— Прошу прощения, миледи, но как насчет моего списка и денег? — помолчав немного, спросил мистер Харт безнадежным тоном.

Изабель прикрыла глаза, понимая, что бессильна ему помочь. У нее нет доступа к собственным деньгам. Она повернулась и посмотрела на него.

— Ваш список у меня, но мне придется поговорить об этом с лордом Чарлзом. — Его лицо вытянулось. Изабель протянула ему руку. — Честное слово, я сделаю все, что смогу, мистер Харт.

— Ясно. — Харт вздохнул, плечи его поникли. — Значит, мне придется сделать все возможное, когда его светлость в следующий раз приедет в Уотерфилд. — Он скованно, неуклюже поклонился. — Доброго вам дня, графиня. Простите, что побеспокоил вас.

И повернулся к двери.

— Мистер Харт! — окликнула его Изабель.

— Да, миледи? — Он с надеждой вскинул брови.

— Как часто мой деверь приезжает в Уотерфилд?

— Очень часто, миледи. Раз в месяц, а то и чаще.

— Понятно. Вы подождете немного?

Изабель прошла мимо него и торопливо поднялась вверх по лестнице. Ее охватило бешенство. Они врали ей про смерть мужа! Изабель распахнула дверь в свою комнату, подошла к шкатулке с драгоценностями, вытащила ненавистное обручальное кольцо и помолвочное кольцо с изумрудом. Если мистер Харт их продаст, он получит денег достаточно, чтобы выплатить жалованье за несколько месяцев. Ее рука на мгновение зависла над бабушкиным жемчугом, но Изабель извлекла и его. И уже повернулась, чтобы пойти обратно.

И даже дошла до двери, затем повернулась и уставилась на шкатулку. Ужас сжал ей горло.

Изабель схватилась за шею, но цепочки на ней не было. Она вернулась к туалетному столику, онемевшими пальцами взялась за крышку шкатулки. Прошептала молитву и открыла крышку.

Кровь отхлынула от ее конечностей, она тяжело рухнула на пуфик возле зеркала. Портрет Робина пропал.

Изабель точно знала, где он.

Глава 20

Дамы Мейтленд-Хауса ахнули, когда Финеас явился к чаю, незваный и нежданный. Он стоял рядом с сестрами и Адамом и обаятельно улыбался трем женщинам, смотревшим на него, приоткрыв рты.

Бледные голубые

глаза Онории едва не выскочили из орбит. Вторая женщина смотрела так, словно он был пирожным с кремом, а она умирала с голоду. Окинув его взглядом, она издала дрожащий вздох и прижала ладонь к щеке. Никто не потрудился представить ее.

Изабель моргала, потрясенно прикусив губу, словно кот приволок окровавленную мышь и бросил на коврик у ее ног.

— Лорд Блэквуд, — пробормотала она сквозь стиснутые зубы. — Мы вас не ожидали.

Она скованно присела в реверансе и отвернулась, пылая алыми щеками.

— Джейн, нам потребуются еще чашки, — приказала Онория, с трудом отведя взгляд от Финеаса и посмотрев на ошеломленную женщину рядом с собой, но та не двинулась с места. Она по-прежнему пялилась на него, широко распахнув глаза, закусив нижнюю губу, и он снова улыбнулся ей, глядя, как жаркий румянец заливает ее землистое лицо. Финеас знал, что влюбленные женщины часто бывают наиболее полезными.

— Джейн Кирк! — громче повторила Онория и так сильно ткнула женщину локтем, что та едва не упала. — Сходи и принеси еще чаю, я сказала!

Миранда под пристальным взглядом Чарлза, от которого даже Финеасу стало неуютно, придвинулась ближе к брату. Он сжал локоть сестры, пересек комнату и сел в кресло, указанное Онорией и стоявшее довольно далеко от нее.

Убранство салона напомнило Финеасу дорогой бордель, где картины, роскошные ткани, даже вазы и безделушки выбирались исключительно из-за своей чрезмерной стоимости, а не исходя из хорошего вкуса. В результате гостиная графини казалась кричаще яркой. Учитывая долгий траур Изабель, Финеас ожидал увидеть дом, превращенный в храм Роберта Мейтленда, но не заметил ни единого портрета покойного.

Он решил, что эта комната обязана своей экстравагантной отделкой Онории и Чарлзу, а не Изабель. Онория встречала гостей в дорогом, с оборочками платье цвета фуксии, более подходящем дебютантке, чем дебелой матроне шестидесяти лет. Чарлз же, в зеленом шелковом жилете, с большим рубином в галстуке, казался пресытившимся пашой.

Изабель была просто отрадой для глаз. Ее серое платье среди этого пестрого хаоса успокаивало, как тень в жаркий день, а волосы на фоне пепельного платья пылали, словно костер. Финеас не мог не признать, что выглядит она элегантной и даже привлекательной, несмотря на шею и спину, словно одеревеневшие от негодования.

Она села напротив него, предоставив разливать чай свекрови и Джейн. Финеас наблюдал за ней, отказываясь верить, что такая скучная женщина может командовать шайкой контрабандистов. Изабель наверняка боится темноты, и он мог бы держать пари, что она в жизни своей не пробовала крепких спиртных напитков. И уж конечно, не испытывает страсти к шелкам и французским кружевам.

Изабель заметила, что Блэквуд разглядывает ее, наткнулась на его оценивающий взгляд, и глаза ее широко распахнулись. Щеки жарко вспыхнули, она поджала губы и отвернулась. Изабель сделала вид, что занята чаем.