Мир аутизма: 16 супергероев
Шрифт:
Диагноз «аутизм» живет исключительно активной общественной жизнью, он выполняет все более важные социальные функции, объединяя, например, родственников людей с нарушениями развития. Информативные и дифференцированные диагнозы этого сделать не позволяют. Подробная дифференцированная диагностика слишком мелка, слишком привязана к конкретике клинической реальности, чтобы сплотить общество и запустить процесс социального творчества. Однако трудно быть одновременно инструментом конструирования социальной реальности и эффективным средством для понимания мира людей с глубоким нарушением социализации. Если мне важно как раз это понимание, то здесь вряд ли можно рассчитывать на помощь диагноза «аутизм».
Патологические бредовые построения и социальные мифологемы живут где-то рядом, их сходство может многое
В книге Роба Бразертона «Недоверчивые умы: чем нас привлекают теории заговоров», вышедшей в 2017 году, достаточно большое внимание уделено связи «аутизма» и прививок. Тема прививочного заговора в конспирологической культуре соседствует с заговором тамплиеров и другими почтенными конспирологическими теориями. Мифологичность теорий заговоров не говорит об их ошибочности. Просто в силу их большей эффективности в сравнении с научными гипотезами отсутствие достаточного обоснования не критично для их существования.
Равным образом мифологичность идеи о связи аутизма и прививок вовсе не лишает ее ценности. Такая теория может быть формой выражения запроса на то, чтобы врачи разобрались в том, что же происходит с ребенком. Но тут могут быть и другие содержательные послания. Тема прививок связана с наблюдаемым многими родителями регрессом, наличием некого текущего заболевания. Акцент на эти наблюдения может оказаться не менее ценным, чем негативный отбор, то есть изучение несуществующего предмета. Еще советские психиатры отмечали связь между прививками и психическими заболеваниями у детей. Так, психиатр Вера Башина в 1980 году писала о поствакцинальных энцефалитах, протекающих с симптомами, сходными с ранней детской шизофренией.
Мифы, культы, легенды – как раз то, что адекватно интересующему меня предмету – безумию, сумасшествию, помешательству. Психиатр Эйген Блейлер считал, что переживания сумасшедшего и живущие в общественном сознании мифы – проявления одного и того же состояния. Блейлер называл это состояние аутизмом.
Это и есть аутизм, аутизм без кавычек.
Аутизм без кавычек
Швейцарский психиатр Эйген Блейлер ввел понятие аутизма в начале XX века. Изначально это слово имело мало общего с последующим его использованием в рамках культа «аутизма». Сейчас можно говорить о том, что значение слова стерлось от слишком частого употребления. Этот культовый, затертый «аутизм», под которым понимается диагноз или группа диагнозов, восходящих к статье Лео Каннера 1943 года, я называю «аутизмом» в кавычках. Блейлеровский же аутизм – это собственно аутизм, то есть аутизм без кавычек. Аутизм, по Блейлеру, – это отрыв от реальности, погружение в особый мир, где осуществимы желания, которые трудно или невозможно реализовать в обычном мире. В мире с многочисленными физическими и социальными законами и ограничениями. Согласно Блейлеру, поведение человека можно попытаться понять через анализ взаимодействия реалистического и аутистического мышления: «Реалистические механизмы регулируют наше отношение к внешнему миру; они служат для сохранения жизни, добывания пищи, нападения и защиты». Заболевания нарушают реалистическое мышление, аутистическое же может быть затронуто болезнью в меньшей степени. Дезорганизация реалистического мышления освобождает аутистическое мышление от контроля, сопротивления реальности. Ситуация относительно самодостаточного функционирования аутистического мышления и есть аутизм.
Мир аутизма, по Блейлеру, несводим к реалистическому мышлению, практическим понятиям и формальной логике. Аутистическое мышление по отношению к реалистическому выглядит примерно так, как объемная фигура – по отношению к плоскости. Изучая разнородные, часто противоречивые проекции объемной фигуры на плоскость, можно постепенно приближаться к пониманию
Однако при психической болезни проявления аутизма обычно наиболее выраженные. Аутизм удобно изучать именно у больных, поскольку можно исследовать большое количество аналогичных, сопоставимых случаев. В контексте аутизма поступки, слова, движения, сложные формы переживания обнаруживают черты сходства и согласованности – будь то мир психической болезни, мир творчества здорового человека или социум. Принципы устройства мира психической болезни и социальной мифологии имеют много общего, и разделяющая их граница подчас весьма условна.
Каждый выпускник советской школы помнит необычное, страшное и вдохновенное стихотворение «Смерть пионерки». Это знаковое произведение той эпохи, по сути, связывало пионерский мир с миром болезни и безумия. Пионерка Валя на грани жизни и смерти. Ее организм напрягает все силы в борьбе с болезнью, скарлатиной. Валя открывает свои «смутные», теряющие контакт с реальностью глаза и попадает из больничной палаты в кровавый и прекрасный мир. Мир, наполненный желанием борьбы, желанием смерти. Боевые лошади уносят бойцов навстречу гибели. Окровавленные трупы поднимаются на широкой площади и открывают незрячие глаза. Бойцы обретают бессмертие через содружество с тотемным животным, вороном. Суровая земля истечет кровью, из нее взойдет новая жизнь. В аутистическом мире Валя слышит приказ: «Будь готова!» В обычном мире, в больничной палате она поднимает руку в пионерском салюте: «Я всегда готова!» Отблеск аутистического мира, мира бреда и галлюцинаций, падает на пионерский галстук и делает его чем-то настоящим. Стихотворение Эдуарда Багрицкого построено на включении явно болезненных, патологических переживаний в социальный контекст. Причина состояния Вали не скрывается, это изменение сознания, связанное с болезнью. Но подобные болезненные переживания в советской социальной мифологии становятся источником поведенческой модели, своего рода жизненным эталоном. Это соответствует блейлеровской концепции, где патологические симптомы и культура имеют один и тот же источник – аутистическое мышление.
Аутистическое мышление содействует созданию культурных ценностей, порождает суеверия, бредовые идеи и психоневротические симптомы. Как писал Блейлер, «аутистическое мышление уже у многих детей в возрасте после двух лет управляет большей частью их психических функций (игры, грезы наяву)». Аутистическое мышление «легко выступает на первый план у взрослых людей и способно заставить целые народы и классы схватиться в жестокой уничтожающей борьбе».
Из теоретической модели Блейлера следует очень важная мысль о несводимости аутистической логики к формальной логике реалистического мышления. Можно сколько угодно перетасовывать симптомы, систематизируя расстройства, но в результате будут последовательно генерироваться абсурд и бессмыслица. Трудности психиатрической классификации можно расценить как косвенное подтверждение концепции аутизма. Предмет не соответствует методу познания. Безумие нельзя понять лишь в рамках формальной логики.
Термин «аутизм», предложенный Блейлером, достаточно редко использовался «по назначению», а слово в отрыве от содержания стало достоянием своеобразного жаргона. Аутизмом начали называть необщительность, нарушение коммуникации. Это не имело отношения к концепции Блейлера, но создавало иллюзию некой научности. Именно такое маргинальное словоупотребление теперь преобладает. Сейчас слово «аутизм» связано прежде всего с концепцией негативного отбора, диаметрально противоположной трактовке аутизма Блейлером.