Мир до и после дня рождения
Шрифт:
У нее была привычка упираться рукой в бок, отставив в сторону локоть, а в другой руке держать бокал с вином. При этом она покачивала им, рискуя уронить на пол, и манерно делала глоток за глотком. Черный топ без рукавов казался не по погоде легким для прохладного октября, из-под него кокетливо выглядывала бретелька кружевного бюстгальтера. Для того чтобы выставленные напоказ руки выглядели именно так, Бетани, должно быть, провела не один час в тренажерном зале, и странно, что это ей не наскучило. Жилистые, рельефные плечи напомнили Ирине мать, привившую
К сожалению, Бетани решилась первой преодолеть разделявшее их расстояние, чем заработала кредит дружественного отношения прежде, чем Ирина успела смириться с неизбежным.
— Ирина, здравствуй! — Бетани расцеловала ее в обе щеки и продолжала по-русски: — Лучшее я оставляю на самый конец!
Ирина почувствовала, что у нее начинает дергаться глаз. Ее собственное врожденное двуязычие казалось незначительным среди людей, виртуозно владевших четырьмя-пятью языками. Свою привычку говорить с Ириной по-русски Бетани объясняла желанием предоставить той возможность «попрактиковаться», что было абсолютной ерундой.
Бетани свободно говорила по-русски, чем не упускала возможность похвастаться. Ее причисление себя к России казалось Ирине дерзким. Находясь за много миль от Брайтон-Бич, она стала воспринимать этот язык не как родной для двухсот миллионов славян, а как их с Лоренсом секретный код, и полюбуйтесь, Бетани удалось его взломать.
Ответить по-английски было бы невежливо, поэтому Ирина так же по-русски произнесла:
— Привет. Как дела? — Она смирилась с тем, что диалог с Бетани до последнего слова произойдет на русском.
— Что происходит с эрудицией Лоренса? — затараторила Бетани. — Два года назад он был уверен, что Пейсли — это орнамент на шторах, сейчас же во всем, что касается Северной Ирландии, он разбирается до мельчайших подробностей. И как стильно он выглядит! А его редко увидишь в галстуке. Я всегда говорила, что он должен одеваться лучше. Зачем твой муж прячется за обносками?
При слове «муж» Ирина вздрогнула, но решила не уточнять, что они с Лоренсом не женаты. Странным образом, будучи растерянной неожиданным вопросом, она всегда открывала самое сокровенное, не могла подобрать слова для ответа, прилично прозвучавшего бы в обществе. Из-за этой раздражающей манеры она выглядела человеком, готовым поделиться личным с первым встречным, даже тем, кто ей не очень симпатичен.
— Да, — сказала Ирина. — Но мне бы хотелось, чтобы в его речи было больше юмора, чтобы он больше импровизиовал, нежели читал заранее приготовленный доклад. Это звучит слишком сухо.
— О, политические головоломки какие угодно, только не сухие, — возразила Бетани. — И вариант Лоренса приемлем для обеих сторон.
— Разумеется, я не говорю, что речь не была впечатляющей.
— Конечно, — промурлыкала Бетани с улыбкой. — В связи с происхождением ты, должно быть, так взволнована, что Лоренс собирается в Россию.
— Россию?
— Лоренс в восторге, — сказала Бетани, внимательно приглядываясь к Ирине. — Ты поедешь с ним?
— Я… я не знаю… мы еще не решили. А с чем связана командировка?
— Понимаешь, это миссия по установлению некоторых фактов в связи с Чечней. Финансируется фондом Карнеги, решение принято еще летом. Лоренс активно занимается в офисе русским. За обедом в «Прет а манджер» я пытаюсь ему помочь, но, как вы знаете, он безнадежен. Необыкновенно умный человек, но в иностранных языках…
— Полный осел, — закончила Ирина по-английски, обнимая одной рукой подошедшего к ним Лоренса. Она специально каждое утро готовила ему бутерброд, чтобы он мог перекусить прямо на рабочем месте после занятий в тренажерном зале. Зачем Лоренсу ходить куда-то обедать?
По дороге домой Лоренс посмотрел ей в глаза и с чувством произнес:
— Слушай, спасибо, что пошла со мной. Я понимаю, разговоры о Северной Ирландии не самые для тебя приятные.
— Как я могла пропустить такое мероприятие. Хотя на приеме, ну, все эти люди мне незнакомы, понимаешь? И в политике я не разбираюсь. Надеюсь, тебе не было за меня стыдно.
— Разумеется, нет! Быть рядом с художницей мне приятнее, даже если с ней нельзя поболтать о действиях Международной комиссии. И ты очень умная. Если этим напыщенным чучелам в рубашках этого недостаточно, пошли они к черту.
— Мне понравилась твоя речь.
— Бетани сказала, что она показалась тебе лишенной юмора.
— Я вовсе не это имела в виду!
— Не переживай, все нормально. Она действительно была скучной, — весело отмахнулся Лоренс.
Приятно иметь дело с трезвомыслящим человеком — как с неваляшкой, который никогда не упадет и не разобьется.
— Я понимаю, проблема Северной Ирландии не тема для юмористического шоу, — продолжала Ирина, — но ты бы мог добавить несколько острот. У тебя хорошее чувство юмора, надо это использовать. Именно это я и хотела сказать, а вовсе не собиралась критиковать.
— Я рад прислушаться к твоей критике. Кроме того, ты права. Надо было разрядить напряженность. Что еще скажешь?
Приободренная, Ирина попросила его сделать предложения короче, осторожнее обращаться с профессиональным сленгом и не хмуриться. Ей показалось, Лоренс мысленно сделал заметки.
— Кстати, — сказал он, — я слышал отрывки твоих разговоров о ГКЧП и Ираке. Ты держалась превосходно.
— Спасибо. Но моей информированности об этом хватает не более чем на две минуты. А они понятия не имеют, что спросить меня о работе иллюстратора. О чем же мне говорить с твоими коллегами?
— Используй стандартные резервные темы. Например, скажи им, что у меня просто огромный член.
Ирина весело рассмеялась:
— Вот что я имела в виду, это и надо использовать в речи.