Мир приключений 1969 г.
Шрифт:
Ютта кивнула головой. Из-под опущенных ресниц она наблюдала за шагающим из угла в угол Эрихом. Тот морщил лоб и ерошил седые волосы, как всегда, когда сердился. Она сидела перед ним смущенная, как школьница. И как школьница теребила подол широкой клетчатой юбки. Когда отца увезли штурмовики, Ютта жила сначала у тетки в Берлине. А потом перешла на нелегальное положение. Но скоро ее выследили и посадили в концлагерь. Оттуда удалось бежать. Друзья достали ей новые документы, познакомили с «дядей» и велели работать в Аугсбурге. Потом ее свели с человеком, который назвался
Часто в бюро заходила Эрика Зандлер. Она любила щелкать, а проявлять, закреплять, печатать — терпения не хватало. Да и портить руки фрейлейн Зандлер не хотелось. Сначала Ютта приходила к ней помогать печатать фотографии, а потом Эрика уговорила отца взять Ютту в дом секретаршей, а вернее — горничной. На нее легли все заботы по дому.
Иногда профессор просил се попечатать на машинке, иногда диктовал.
— Место у тебя пока надежное, — сказал Эрих. — И ты хорошо держишься, Ютта. Но когда все складывается слишком удачно, жди удара. Ты сидишь слишком близко от пекла, чтоб тобой не заинтересовались черти. Вот это и плохо. Допустим, Зейц рано или поздно захочет разобраться в твоем прошлом. Ты-то свою биографию знаешь?
— Я не девочка, — обиделась Ютта.
— Подожди. Не красней. А тетя Марта? Дядя Клаус? Кто они?
— Тетя Марта и правда живет в Берлине. Только я не пишу ей. А дядя Клаус действительно умер прошлым летом.
— С тетей надо увидеться как можно скорее и начать настоящую переписку. Ясно?
— Да.
— С тобой я буду теперь встречаться у Зандлера. Постараюсь сделать так, чтобы мои визиты выглядели естественно. Дом Зандлера нам нужен еще и потому, что сам он вне всяких подозрений. Перепроверен трижды три раза. Да и вообще весь как на ладони. Рацию у профессора искать не будут.
— Рацию?
— Да, Ютта, теперь нам нужна рация. Без нее мы ничего не значим. Даже ту информацию, которую имеем, не можем передать. Прежняя, кажется, вышла из строя?
— Я ничего не могла с ней поделать.
— Да и не только ты. Рации были ненадежны, слишком капризны. Вот и очутились мы, как робинзоны, в этом море войны. Код есть, рации нет.
— Мне кажется, радиостанцию добыть можно, — не совсем уверенно проговорила Ютта.
— Кто поможет? Уж не Зейц ли? Если у тебя есть план, скажи о нем. Только ничего не предпринимай одна. Таков приказ Перро.
— Пока у меня нет никакого плана, — ответила Ютта. — Но у меня есть человек, который мог бы стать нам полезным. Ты с ним познакомишься. Он частенько заглядывает в пивную «Фелина». Это Карл Гехорсман. Механик на аэродроме Зандлера.
— Хорошо, попробую приглядеться к Гехорсману, — сказал Эрих, выслушав Ютту.
Эрих не знал Марта. Перро лишь сказал, что он объявится, когда ему потребуется помощь. Одновременно он просил подыскать надежный почтовый ящик для связи Эриха с Мартом.
В баре пахнет тушеной капустой, кислым пивом, табачным дымом и дешевыми духами. Визжит радиола. Танцуют солдаты
Карл Гехорсман медленно тянет вино.
— Почему эти парни остались в тылу, а мои все до единого сразу попали на Восточный фронт? — спрашивает он Эриха.
— И эти там скоро будут, — говорит Эрих, опираясь на трость. — Гитлеру надо много солдат, но все равно им Россию не перемолоть.
— Черт возьми! Почему ты думаешь, что победят русские, а не мы?
— Если и победят фашисты, ты все равно проиграешь.
Гехорсман молчит. Эриху кажется, что он видит, как в большой рыжей голове Карла ворочаются мозги.
— Пожалуй, проиграю, — наконец соглашается Гехорсман.
За несколько встреч Эрих близко сошелся с механиком. Теперь он говорит с ним напрямик. Гехорсман — простой рабочий. Он не из тех, кто выдаст. И все же Эрих не может просить Карла помочь достать рацию. Карл еще не готов для этого. Он откажется. Его надо поставить в такие условия, когда он будет вынужден согласиться, чтобы помочь.
Гехорсман из внутреннего кармана френча достал фотографии сыновей и разложил их веером:
— Ты хорошо переснял их, Эрих. Они как живые... И уже далеко.
— А ты не боишься потерять их... совсем?
— Потерять?.. Как потерять? — Глаза у Карла округлились от негодования. — Ради них я лез в самое пекло, шнырял по свету за лишним пфеннигом, чтобы только прокормить. Чуть не залез в петлю, когда у нас был кризис... Смешно ты говоришь — «потерять...»
— Но теперь они принадлежат фюреру. А фюрер говорит: «Я с легким сердцем и твердой душой посылаю молодежь на смерть, когда этого требует Германия!»
Гехорсман в сердцах хлопнул ладонью по столу:
— В первую очередь, они принадлежат мне! С фюрером мы не знакомы... Но я хочу, чтобы ребята нашли в России кусок хлеба. Когда-нибудь и у них будут семьи и дети... И им не придется ломать горб, как ломал их отец.
— Дай-то бог, чтобы ребята уцелели, — помолчав, проговорил Эрих, — кровь-то у них все же твоя... рабочая.
Гехорсман довольно улыбнулся:
— Вот это верно. Моя кровь.
Он поднял кружку и отпил добрый глоток.
— Я видел, к вам сел транспортник... Прилетел кто? — безразлично спросил Эрих.
— На ремонт пригнали. Ребята загнали машину к самому лесу и разобрали по косточкам.
Зейцу удалось потушить пожар, который мог бы разгореться из-за пропажи радиостанции с транспортного самолета «Юнкерс-52», который ремонтировался в мастерских Лехфельда. Весть об этом непременно дошла бы до Берлина, и тогда оберштурмфюреру не сносить головы. Во всяком случае, его положение сильно бы пошатнулось. К счастью, удалось дело замять. Это было на руку также инженеру снабжения и самому Зандлеру. Они даже верить не хотели в существование какой-то «красной» организации. Но Зейц понял — не в игрушки же кто-то собирался играть с мощной радиостанцией! Может быть, она понадобилась агенту англичан, а может, и русских?