Мир приключений 1986 г.
Шрифт:
Только легли спать, как Шурик вдруг ни с того ни с сего вспомнил про рога и, запоздало поддакивая брату, стал говорить, что вовсе их не жаль. Кончится война, можно будет купить сто таких рогов и развесить повсюду. И на старом месте, в передней, тоже повесить. Отец вернется с фронта и даже не догадается. Они ведь все одинаковые, рога–то!..
В ответ Валька двинул ему локтем в спину: пора, мол, спать, и сам стал умащиваться под одеялом.
Шурик тут же начал ныть, что брат прижимает его к стенке и стаскивает на себя все одеяло.
Валька долго не мог заснуть, потому что все время клял себя, настойчиво повторяя: «Все… Больше ни за что!» И пытался не переживать, но безуспешно. Хочешь не хочешь, но в нем говорило только одно чувство: а все–таки спасся, повезло!
Глава 20
Валька и Леля свернули на главную улицу. Через город, к переправе, по снегу шли и шли беженцы. Машины, телеги, тачки…
— Гапон!
Мишка обернулся. Он стоял в хвосте длиннющей очереди у магазина.
Валентин расстегнул противогазную сумку.
— Як тебе сто раз заходил. Мария Николаевна просила записку передать.
Гапон развернул листок, прочитал и подмигнул Леле.
— Всё учиться зовет… Передай Николаевне: не буду. После войны доучусь. Я уж лучше на работу определюсь, там вшивость не проверяют и руки можно не мыть.
— Опаздываем, — сказала Леля.
— Ну, давай, Миша, заходи. — Валька заторопился.
— После войны в морское училище махнем, слышишь! — сказал Гапон вдогонку.
Валька с Лелей пролезли сквозь пролом в заборе и пошли по железнодорожным путям. Леля, балансируя, быстро переступала по рельсу, словно по буму.
— Я так и не выучил монолог Чацкого, — говорил Валька. — Не успел. И вообще стихи плохо запоминаю.
— А я, я все представляю себе, как наяву. — И Леля восторженно продекламировала: — «Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету…»
— «Карету мне, карету!» — подхватил Валька и засмеялся.
— Ложись! — внезапно завопил кто–то. — Воздух!
Леля юркнула под вагон, Валька за ней — рывком на другую сторону.
Почему–то не слышится ни гула самолетов, ни свиста бомб, а сразу вырастают взрывы, они на мгновение будто зачарованно останавливаются в воздухе, прежде чем опасть. И зазвенело, взвыло, загрохотало!
Подальше от станции… Подальше!
У–ах–х!!! По паровозу — землей, трубы как не бывало… Туман из снежной пыли… Носом в сугроб… С треском стянуло доски с забора, как мехи у гармошки…
— Открой! Открой! Погибаем!
Вверху в решетчатом оконце вагона мельтешат лица с разинутыми ртами, вытесняя друг друга. Стриженые головы… Вагон почему–то закрыт на засов, а дужки связаны толстой проволокой. Люди кричат и колотят изнутри по стенам и двери.
И снова взрыв, совсем близкий. С визгом разлетелся гравий,
Валька приподнял голову и увидел совсем уже непонятное. Несколько человек, пригибаясь, бежали вдоль состава. Один из них, высокий, черный и горбоносый, отстал, таща за собой пожилого дядьку. Тот упирался и что–то кричал. Тогда горбоносый ударил его и помчался за остальными… Бомбежка кончилась так же неожиданно, как и началась. Валька даже не услышал, а почувствовал эту растерянную тишину. Повертел головой, искоса посмотрел — все лежат. Не шевелятся, смотрят друг на друга.
— Леля–а! — завопил Валька.
— Я здесь! — Она лежала неподалеку, по другую сторону полотна, прикрыв портфелем голову.
Поднимались люди, спрыгнувшие из вагона. Их было человек пятнадцать. Они собрались кучкой, о чем–то быстро переговаривались, спорили. Умолкли и обернулись к Вальке.
Он встал. Тот пожилой дядька бросился к нему:
— Стой! Не уходи, малый! Конвоира убило, видишь?
У колеса вагона лежал милиционер с зажатой между колен винтовкой. С его головы стекали тяжелые багровые капли.
Валька помчался прочь, спотыкаясь о шпалы. Но пожилой дядька догнал, схватил за руку:
— Не бойся, дурак… Пойми, на нас подумают, что часового убили. А ты видел… как все это тут было. Его волной бросило, ты же видел? Нам веры–то нет! Сынок!
— А чего я — то? — затравленно озирался Валька. — Я не видел!
— Отпустите его! Чего вы там! — испуганно закричала Леля.
— Не уходи. Побудь. Придут — все расскажешь. Мы из пересыльной тюрьмы. Из нашего вагона семеро бежало. А мы не хотим. — Дядька крепко держал его, заискивающе заглядывая в глаза. — Эй, в вагон давай! — крикнул он остальным. Люди послушно полезли в вагон.
Пожилой выпустил Вальку и сел рядом на рельс. Леля нерешительно двинулась к ним, отряхивая пальто.
— Может, мне сбегать на вокзал? — пробормотал Валька.
— Нет, не уходи. Придут. — Пожилой даже попытался улыбнуться. — Ты не бойся, парень. Тебе же ничего не будет.
У вагона был выбит взрывом угол, там зиял пролом. Заключенные выбрасывали изнутри землю, время от времени кто–нибудь из них высовывался и смотрел. Из–за состава показался военный патруль.
— Сюда! — закричала Леля. Патрульные прибавили шагу.
…В тот же день в угрозыске, в кабинете майора Молоткова — отца Лели, — срочно собрались оперативники: капитан Митин, сержант Никишов и начальник школы курсантов лейтенант Немолякин.
— Пока есть основания считать, что группа бежавших уголовников осела у нас, — говорил Митин. — В городе неразбериха, много пришлых, беженцы. Это им на руку.
— А что, если они хотят отступлением воспользоваться и уйти на оккупированную территорию? — вставил Никишов.
— Уж скорее они попытаются в тыл, — сказал Молотков.