Мир приключений 1986 г.
Шрифт:
Такова была ситуация, когда Андрей пошел спать.
***
Капитан «Вациуса», милостивый Йнвуке, почти двухметровый, сутулый уроженец Крионы, обвел маленькими, в густых белых ресницах глазами собравшихся в салоне пассажиров и членов экипажа.
— У меня к вам серьезное сообщение, и потому прошу всех молчать и слушать внимательно.
В салоне собралось человек шестьдесят. В основном это были соотечественники капитана, с Крионы была и вся команда. Рейс к нескольким звездным системам должен был занять около полугода. В этом
Капитан оправил парадную форму Космофлота, не очень удобную для него, так как крионцы предпочитают свободные, мягкие одежды.
— Гравитолет «Шквал» не выходит на связь, — сказал капитан. — Он в рейсе на планете Пэ–У.
— Милостивый капитан, — поклонился, приподнимаясь, второй штурман. — А что говорит станция планеты Пэ–У?
— С планетой Пэ–У тоже нет связи, — сказал капитан, чуть кланяясь второму штурману.
— Осмелюсь не понять вашу милость, — сказал второй штурман. Он говорил то, что хотели бы сказать и другие члены экипажа, но не имели права, так как только второй штурман, он же сын капитана корабля, имел право спросить. — Как может прекратиться связь и с кораблем и с планетой, если на них установлены совершенно автономные, галактического типа станции связи?
— Я не могу ответить на ваш вопрос, — сказал капитан. — Это вся информация, которой я располагаю.
— Однако такого не случалось.
Капитан Йнвуке мысленно отметил, что второй штурман заслужил наказания за открытое сомнение в словах своего капитана, но не сказал об этом вслух, чтобы не компрометировать его.
— Если один корабль Космофлота попал в беду, а мы не можем предположить, что две станции случайно перестали работать, то все корабли Космофлота, которые находятся в секторе, идут к нему на помощь. Мы находимся ближе всех к планете Пэ–У.
По салону прошло движение.
— Каково отклонение от нашей цели? — спросил один из пассажиров. Он был землянином и не знал, что ему не положено задавать вопросов.
Но капитан, понимая, что обстоятельства сложились исключительные, ответил ему:
— Сегодня же мы меняем курс и идем к цели на максимальной скорости, которая непереносима для некоторых пассажиров. Поэтому мы предлагаем всем пассажирам перейти на планетарный посадочный катер. Там будет тесно и не очень удобно. Катер пойдет следом. Как только мы закончим нашу миссию, мы вернемся на прежний курс и возьмем планетарный катер на борт. Общая задержка рейса составит примерно двенадцать галактических суток. В случае, если обстоятельства изменятся, больше.
Некоторые из пассажиров начали протестовать, так как у них были срочные дела, но с ними капитан даже не стал спорить.
— Что же вы предполагаете? — настойчиво спросил второй штурман.
— Я ничего не предполагаю, — ответил капитан. — Но Пэ–У относится к разряду развивающихся планет, еще не готовых к галактическому содружеству. Социальные условия там нестабильны.
Так как Криона была крайне цивилизованной планетой, гордой своим соучастием в основании Галактической лиги, капитан никогда не мог изгнать из своего голоса некоторой снисходительности к иным цивилизациям.
—
Капитан вздохнул. Он почти ненавидел второго штурмана, который вел себя как последний пассажир.
— Но почему мы? — спросил пассажир с Земли. — Ведь есть специальные патрульные крейсеры. Это дело их, а не гражданской авиации.
— Космофлот никогда не оставлял в беде своих товарищей, — сказал капитан, глядя на второго штурмана. — Мы будем там на три дня раньше патрульного крейсера.
— Но ведь мы не вооружены!
— Поэтому я и приказываю всем пассажирам покинуть корабль. А также могут покинуть корабль все те члены экипажа, которые считают, что дальнейшее пребывание на корабле может представить для них опасность.
Первым улыбнулся второй штурман. Улыбнулись и остальные члены экипажа, которые принадлежали к гордой и древней расе планеты Крион.
***
Консул Ольсен и начальник стражи ВараЮ приехали на космодром.
Само здание почти не пострадало. Взрыв, разрушивший диспетчерскую, лишь выбил стекла и сорвал крышу. В тени здания, еле различимые за тучей рыжей пыли и сами рыжие, сидели рядком три мрачных инженера из команды «Шквала».
Ольсен поздоровался. Они поднялись. Они уже близко познакомились с консулом за вчерашний день.
— Что–нибудь слышно? — спросил первый инженер Салиандри. Он провел ладонью по плотной курчавой шевелюре, и в рыжей шапке образовалась черная просека.
— Нет, — ответил Ольсен печально.
— Странно.
Салиандри был упрям и отказывался мириться с плохими новостями. Он последним из всего экипажа поверил в то, что двенадцать пилотов и инженеров новейшего гравитолета «Шквал» остались без работы на далекой чужой планете и даже не знают, что же случилось с их кораблем и капитаном.
С ВараЮ, начальником стражи, пилоты были знакомы. Вчера он пытался выяснить, не было ли на борту маньяка из числа экипажа, который мог бы угнать корабль. Может, он сам не верил в такую версию, но держался за нее несколько часов. Уже было известно, что исчез Пруг Брендийский, что убита ПетриА, что Андрей Брюс с капитаном позапрошлой ночью поехали на космодром. Даже был найден паровичок, на котором они приехали, изрешеченный картечью и подожженный. Были обнаружены и следы гусениц боевой машины. Все это указывало на то, что похищение корабля — дело Пруга, наследника Брендийско–го. Но начальник стражи продолжал надеяться, что исчезновение корабля связано лишь с земными галактическими делами. Сама грандиозность преступления, невероятность его, главное, ненужность не умещались в сознании.
В тот первый, сумасшедший день, когда на рассвете город достигла весть о взрыве на космодроме, когда многие видели, как темной, окруженной голубым сиянием тенью взмыл космический корабль, ВараЮ старался отрицать очевидное.
Он был трезвым человеком, отлично знавшим, что никому на планете не нужен космический корабль. А если какие–нибудь бандиты и позарились бы на содержимое корабля, они никогда бы не решились поднять его в небо. Да и самые бесшабашные бандиты не осмелились бы приблизиться к кораблю, потому что о» был Великой тайной.