Мир вздрогнет от нашего гнева
Шрифт:
– Као ни мэ!!! Као ни мэ!!!.. (это лучше вообще не переводить).
Его вопли оборвал удар ребром ладони по шее, надолго отправивший крепыша в безмятежно-сладостный мир Нирваны…
Лавров догадался, что Гао Лин успел примчаться в этот квартал на машине и разбросать по перекресткам своих людей. Знать бы, сколько их у него вообще? Впрочем, в любом случае больше семи человек в кабину уместиться едва ли могло, и один из них уже надолго выведен из строя. Но также ясно, что сам Гао Лин находится где-то неподалеку. Скорее всего, он вознамерился завладеть блокнотом Чематета
Выглянув из-за угла, Андрей увидел какую-то легковую машину, стоящую в некотором отдалении на проезжей части, в ее салоне, в призрачном свете приборного щитка, были заметны едва различимые силуэты людей. Оглядевшись, Лавров увидел у угла дома, за которым прятался, несколько круглых голышей размером с кулак. Подобрав два камня и покрутив их в пальцах, он тщательно прицелился и… бэнц! бэнц! – стекла фар разлетелись вдребезги.
Не теряя ни секунды, Андрей вихрем проскочил через перекресток и сломя голову помчался дальше, ежесекундно рискуя действительно свернуть себе шею. Но иного выбора не было – он обязан любой ценой сохранить блокнот Дармы и передать его Костину.
Эта дикая нескончаемая гонка продолжалась около получаса. Описав по улочкам Макассара большую «восьмерку», Андрей снова оказался у того самого перекрестка, откуда начал свой сумасшедший бег. Машины уже не было. Видимо, преследователи отправились в том направлении, где надеялись перехватить беглеца. Но он, уже наученный горьким опытом, на сей раз сумел переиграть их по всем позициям.
Лавров шагал по ночному Макассару, пытаясь определить, в какой стороне может быть район Бедератси. К его досаде, за то время, пока он уходил от преследования, небо заволокло тучами, и сориентироваться по звездам возможности не было. Да и аэродром авиабазы «Султан Хасануддин», обычно оглашающий всю округу гулом и свистом самолетных турбин, не подавал никаких признаков жизни.
Идя наугад, он неожиданно заметил впереди себя какие-то две фигуры, которые, о чем-то приглушенно переговариваясь, крадучись направлялись к одному из спящих домов. «Похоже, воры, – мысленно предположил Андрей, следуя за ними, – или грабители…»
Впрочем, он уже успел заметить, что, несмотря на массовую бедность, преступность в Индонезии была существенно ниже, чем в России. Но всякого рода отморозки – а где их нет? – здесь тоже имелись. Андрей, не раздумывая, решил проследить за этой «сладкой парочкой», поскольку особой разницы между террористами, взрывающими дома, и уголовниками, готовыми за кошелек убить человека, не видел.
Ничего не подозревающие о ведущемся за ними наблюдении, неизвестные через просветы в ажурной кирпичной ограде заглянули во двор и, отперев отмычкой высокую калитку, сработанную из толстых досок, вошли внутрь двора, поднялись на крыльцо дома, выглядевшего несколько богаче по сравнению с соседними, и, вновь орудуя отмычкой, отперли дверной замок. Едва они скрылись в доме, Лавров тут же взбежал на крыльцо и, приоткрыв дверь, вслушался. Неожиданно ночную тишину огласил резко оборвавшийся женский вскрик.
Ворвавшись в дом, Андрей увидел в бледном свете
Появление в доме постороннего, насколько это можно было понять по реакции налетчиков, их очень удивило, но ничуть не убавило куража. Налетчик с ножом метнулся навстречу столь не ко времени заявившемуся нежелательному свидетелю и стремительно атаковал его, явно намереваясь вогнать нож меж ребер в области сердца. Однако эта атака захлебнулась, едва начавшись. Андрей мгновенно заблокировал руку с ножом и сбил налетчика с ног. А потом… Уже по инерции, зажав его голову и плечи в тиски своих рук, он произвел некое резкое движение, в результате чего раздался отчетливо слышимый хруст шейных позвонков.
Отбросив обвисшего как тряпка грабителя, Лавров успел заблокировать удар второго. Тот слишком поздно сообразил, что подвернувшийся им соперник чрезвычайно опасен, и на него набрасываться следовало бы сразу обоим. Оставив хозяйку дома, он кинулся на выручку своему «корешу» и тут же нарвался на жестокий удар кулаком под сердце, отчего в мгновение ока распростился с жизнью.
– Ду юу спик инглиш, леди? А-а юу о-кей? – «кося» под англичанина, уже относительно спокойно поинтересовался Андрей.
Та, кутаясь в разорванную ночную рубашку, с ужасом взирала то на распростертые тела налетчиков, то на своего спасителя, не понимая, чего от него можно ждать.
– Сая тидак гаиски! (я не причиню зла!) – с трудом подбирая слова, попытался объясниться Лавров.
– Сэр, вы не могли бы дать мне возможность одеться? – наконец обретя дар речи, произнесла на английском женщина.
– О, простите! – быстро отвернулся Андрей. – Мне выйти?
– Нет, останьтесь здесь, я переоденусь в соседней комнате, – уходя, со вздохом обронила хозяйка.
Вскоре она вернулась, одетая в длинное закрытое платье, принятое у мусульманок, и с платком на голове. Указав на налетчиков, женщина все еще подрагивающим от пережитого голосом спросила:
– Они оба мертвы?
– Увы, это так… Возможно, я действовал слишком жестко, но меня самого только что хотели убить. Поэтому, увидев, как они пробираются в ваш дом, я не смог пройти мимо людей, намеревающихся кому-то причинить зло. Вы здесь живете одна? Кстати, меня зовут… Ник. – Лавров решил выдать себя за англичанина или американца. Главное, чтобы, в случае чего, местная полиция заранее была сбита со следа.
– Меня зовут Асароа, – представилась хозяйка дома. – Я здесь живу с сыном, ему десять лет. Муж уже давно поехал на заработки в Джакарту и пропал там без вести. Теперь мы вынуждены считать каждую рупию. Я занимаюсь целительством, и лишь это позволяет нам с сыном сводить концы с концами.
Моментально сочинив версию своего появления в этом квартале, согласно которой он – английский журналист, собиравшийся написать о ночной жизни Макассара, для чего и использовал маскировку, Андрей попросил женщину принести ему какой-нибудь полог или большой мешок. Та, молча кивнув, скрылась за занавеской.