Мир вздрогнет от нашего гнева
Шрифт:
– Борис, там и в самом деле все проходило в мирном русле?
Андрей с трудом сдержал себя, чтобы не рассмеяться, и заверил, что более мирного разговора он в своей жизни не припоминает. Заодно уведомил Василия о том, что сейчас садится за написание рекламного материала для «Мега-Фактума». Пообещав позвонить позже, Костин добавил, что, возможно, сегодня Андрею снова придется последить за Чематетом Дармой.
Прикинув, что у него в запасе не менее четырех-пяти часов, Лавров достал из дорожной сумки новенький ноутбук и, включив его в сеть, открыл папку «Мои корреспонденции». Озаглавив файл «В гостях у веселого динозаврика», он неспешно
«…Кто-то сказал, что индонезийский остров Сулавеси (в былые времена – Целебос) по своей форме напоминает цветок орхидеи. А мне он почему-то больше напомнил веселого длинношеего динозаврика, вразвалочку идущего по просторам океана. Склонив набок шею, пересекшую экватор и потому оказавшуюся в Северном полушарии, он устремил вверх голову и словно что-то беспечно насвистывает, радуясь нескончаемому лету и теплому легкому бризу. И если «шея» и «голова» «динозаврика», именуемые северным Сулавеси, туристами из разных стран мира, можно сказать, исхожены вдоль и поперек, а в прибрежных водах дайверов не меньше, чем тамошних рыб, то южный Сулавеси, с его неформальной столицей, городом Макассаром, для слишком многих «терра инкогнита».
Макассар, одно время переименованный в Уджунгпанданг, теперь так и носит эти два имени. Впрочем, нам ли с нашей российской жаждой к переименованиям удивляться этому? Для кого-то эти края – скучноватая индонезийская провинциальная глушь. Но наверняка именно здесь, в Макассаре, есть то, чего нет, скажем, на пресыщенном вниманием туристов курортном острове Бали. Южный Сулавеси – это еще не до конца исследованные джунгли, это загадочные племена, живущие вдали от нашей машинной цивилизации, это таинственные глубины у побережья, ждущие своих первопроходцев…»
Сделав такой, как он сам назвал, «загогулистый» зачин, Андрей постарался минимумом текста описать впечатления от пляжа, от лодок пиниси, ловящих парусом попутный ветер, от музея в старинном голландском форте.
Материал получился не очень длинный, но, как подумалось его автору, достаточно читаемый и внятный. Внеся кое-какие коррективы, Лавров сбросил на ноутбук снимки, сделанные фотокамерой, после чего всю работу скопировал на флэшку.
Заглянув в путеводитель, он нашел на карте города ближайшее Интернет-кафе, заодно решил доехать и до автопроката, чтобы продлить срок аренды машины. Несмотря на возраст и износ, «Сузуки» оказалась «тачкой» терпеливой и достаточно надежной. Заурчав мотором, она лихо побежала по улицам Макассара.
Первым делом Андрей заехал в автопрокат, где хозяин агентства встретил его как старого знакомого. Узнав, что иноземец желает продлить прокат автомобиля еще на пару дней, он предложил оформить аренду «Сузуки» сразу на неделю, пообещав сделать скидку аж на десять баксов. По достоинству оценив его жертву – для Макассара это целых сто тысяч рупий, – Лавров согласился.
Найти Интернет-кафе оказалось несложно. Оно располагалось в цокольном этаже старинного здания, утопающего в роскошной тропической зелени и сплошь увешанного рекламой. Зал заведения делился ровно пополам. В первой половине стояли обычные общепитовские столики, за которыми перекусывали любители сайтов и блогов. Вторая была заполнена рядами компьютеров, занятыми теми, кто уходил в «плавание» по виртуальным волнам социальных сетей, или искал ответы на какие-то свои вопросы, или просто играл
Оплатив отправку электронной почты, Андрей вышел с предоставленного ему компьютера в Интернет и, набрав электронный адрес редакции «Мега-Фактум», сбросил туда все свои материалы. К его удовольствию, «железо» здесь оказалось достаточно современным, а программное обеспечение – и вовсе выше всяческих похвал. Поэтому, без каких-либо проблем отправив свою первую в жизни корреспонденцию, Лавров решил тут же перекусить, чтобы получше ознакомиться с местной кухней.
Заказав жареного цыпленка, чуть ли не национальное блюдо, как успел заметить Андрей, он решил отведать и «кап чай» – овощное ассорти, а на десерт выбрал фрукты, каковых в меню было не менее десятка. Для него, как для европейца, нашлись ложка и вилка – большинство из обедавших в кафе обходились без этих «орудий застольного труда». Когда Лавров уже заканчивал свою трапезу, в его кармане задребезжал телефон.
…Василий Костин, мужчина плотного сложения, с простецким лицом, после завтрака вместе с авиатехниками, как и обычно, отправился в сборочный ангар. Сидя в автобусе рядом с Подгориным, он обсуждал со старшим техником непонятное происшествие с комплектующими к очередной «Сушке», случившееся вчерашним днем. Один из авиатехников почти интуитивно угадал в устройстве управления механизмами крыла совсем не то, что было доставлено вместе с самолетом. В принципе, устройство как устройство, с соответствующей маркировкой, в обычной заводской упаковке. И, тем не менее, это было нечто чужое.
Собравшиеся технари, изучив узел, согласились: это точная копия узла, но взявшаяся невесть откуда и изготовленная невесть кем. Прибежавший Раджа Пантоу, замначальника авиабазы по хозяйственному оснащению, узнав, в чем дело, недоуменно развел руками: ну, и чего все всполошились? Деталь как деталь, ставьте, и нечего тут выёживаться. Однако его «энтузиазизм» напоролся на хмурое неприятие всей бригады российских авиатехников: а с какой стати? Кто сказал, что они должны устанавливать неведомо кем и как состряпанную хрень? Ведь если этот узел сработан не там, где все прочие, какая гарантия, что он однажды не приведет к катастрофе?
Костин как представитель Рособоронэкспорта объявил, что немедленно идет к начальнику авиабазы, а если тот тоже надумает благодушничать, обратится напрямую к министру обороны страны. Струхнувший Раджа Пантоу сразу же сменил тон и помчался на какие-то склады. Вскоре в ангар была доставлена «законная» деталь к «Сушке», а невесть откуда взявшуюся «липу» поспешно убрали с глаз долой. После этого самым тщательным образом проверили и все прочие комплектующие, в результате чего оказались забракованы еще три «липовые» детали.
С учетом этого происшествия и информации, полученной от Бориса Лебедева, Василий Костин решил потолковать «по душам» с тем самым развеселым и общительным индонезийским авиатехником Чематетом Дармой. Вместе с прочими своими земляками, работавшими «на подхвате» у российских технарей, тот появился достаточно корректно, опоздав всего на какие-то считаные минуты, и вскоре в ангаре вовсю кипела работа.
Уже после обеда, выбрав момент, Костин подошел к Чематету и, отозвав его в сторону, спросил по-индонезийски: