Мираж в обручальном кольце
Шрифт:
— Могу. Ее лечащим врачом был Герман Николай Семенович, — сказала медсестра.
— Он еще работает? Когда с ним можно поговорить?
— В его приемные часы, — сухо ответила медсестра. — Но вообще-то он целыми днями находится в больнице.
— А можно узнать, когда выписали Рюрикову?
— 18 ноября 1982 года, — сказала женщина. — Как я уже говорила, в связи со стабильным состоянием.
Повесив трубку, мы с удивлением уставились друг на друга.
— Очень странно, — сказала я. — И куда Татьяна делась после своей выписки? Если
— В этом нужно получше разобраться, — сказала Катька. — Завтра с утра поедем в больницу. Найдем этого доктора Германа и выясним у него насчет Рюриковой поподробней.
— А вдруг он ее не помнит? — засомневалась я. — Хорошо бы нам раздобыть ее фотографию.
— А где мы ее возьмем? — спросила Катька.
— Может быть, у Толи есть? — предположила я.
Катька посмотрела на меня, как на круглую дуру, и выразилась в том смысле, что если Толю начинает трясти от одного упоминания имени своей жены, то вряд ли он все эти годы таскал ее портрет в своем нагрудном кармане.
— Попытка не пытка, — вразумляла я Катьку. — Все равно с Толей нужно поговорить.
И мы пошли к Толе. Он был еще более пьян, чем когда мы утром уезжали из дома. Честно говоря, он нас вообще не узнал. Требовать от него что-либо, а тем более фотографию жены было бесполезно. К тому же он принял нас с Катькой за Галину с мужем и с ходу понес нас. То есть их.
— Галя, Петька, зачем вы притащили меня сюда? — орал он. — Я же не хотел ехать. Не хотел! Я знал, что добром это не кончится. А теперь моя девочка, моя Настенька убита. И будь проклят тот, у кого поднялась рука на нее. Зачем мне жить, если Насти больше нет? Мне не стоит жить. Вся моя жизнь отныне бесполезна.
Он явно был намерен еще долго распространяться в том же духе, но его излияния прервали самым беспардонным образом. В комнате появились менты с Головановым и Судаковым во главе и Толю увели.
— Куда вы его? — спросила Катька.
— На допрос, — коротко рявкнул Судаков. — В деле появились новые улики.
— Знаем, — сказала я. — Это я нашла эту мерзкую кассету.
Голованов внимательно посмотрел на нас с Катькой. Дождавшись, пока его коллеги уведут Толю протрезвляться, он обратился к нам.
— Девочки, — сказал он нам, — у меня такое чувство, что вы все время крутитесь у меня под ногами. Не стоит вам это делать. У нас в деле есть уже два трупа. И мне бы сильно не хотелось, чтобы третий труп был похож на одну из вас.
— Можете удивляться, но наши с вами желания совпадают, — сказала Катерина.
— А раз так, то не могли бы вы не соваться в расследование этих преступлений? — спросил нас Голованов. — Поймите, вы сильно рискуете. Ваше дилетантское расследование может вывести одного из преступников из себя.
— Одного из преступников?! — воскликнула я. — А разве их несколько?
Голованов смущенно молчал, понимая,
— Так сколько их? — с нажимом спросила Катька.
— Как минимум двое, — наконец произнес Голованов.
— Но откуда взялся второй убийца? — спросила я. — Настю убили совершенно точно так же, как и Валю, стукнули по голове чем-то тяжелым. А значит, орудовал один и тот же человек. Разве не так?
— Оба преступления похожи только на первый взгляд, — ответил Голованов. — На самом деле расположение раны на теле убитой девушки иное, нежели на первом трупе. И еще ряд более мелких деталей, по которым нашим экспертам удалось сделать вывод, что второе убийство совершено другим человеком. И только замаскировано под первое.
— Какой ужас! — прошептала я.
— Вот именно, ужас, — кивнул мент. — И поэтому я прошу вас быть предельно осторожными. Как я понимаю, вы в этой компании единственные, кто менее всего заинтересован в смерти хозяина дома и этой бедной девушки. Но все равно я не могу вас отпустить. Но хочу дать вам один совет.
— Какой? — слабым голосом спросила Катька.
— Запритесь на ночь у себя в комнате и не впускайте к себе никого, — сказал Голованов. — И главное, не ведите самостоятельно расследования.
После этого он испарился. Оставив в качестве охранников в доме все тех же троих ментов.
— Тоже мне советчик нашелся, — пробормотала Катька, когда мы с ней очутились у себя в комнате и надежно, как нам казалось, заперли дверь.
Я без сил повалилась на постель. Катька рухнула рядом и сразу же принялась что-то бормотать себе под нос, мешая мне расслабиться.
— Что ты там считаешь? — наконец не выдержала я.
— Прикидываю, у кого было больше причин убить Валю и Настю, — сказала Катька. — Вот послушай, что получается. Начнем по порядку. Во-первых, Алекс и Веня. Им обоим была выгодна смерть как Вали, так и Насти.
— Один прикончил Валю, а второй Настю? — недоверчиво спросила я.
— Необязательно, — поморщилась Катька. — Ты слушай. Потом у нас есть Толя, который вполне мог убить Настю из ревности. Или убить Валю, чтобы тот не болтал лишнее про его невесту.
— И есть еще жена Толи, — напомнила я, — которая болтается неизвестно где и которая, по словам Толи, была в этом доме.
— Да, и куда она потом делась, тоже непонятно, — кивнула Катька.
— Бродит где-нибудь по округе, — пробормотала я, поежившись.
— Кстати, мне в голову пришла одна мысль! — воскликнула Катька. — А что, если Валю убила Настя? У нее был мотив, ведь она не хотела, чтобы та кассета оказалась в руках у ее Толи. И у Насти была возможность совершить убийство. Кто, например, видел, действительно ли она сидела в туалете?
— Никто, — признала я.
— Вот, она вполне могла убить Валю, а потом пустить воду в туалете и поднять крик.
— Мы с тобой выяснили, что Валентин шантажировал всех тем или иным способом. А интересно, чем он допекал Галину с ее мужем?