Миражи таёжного озера
Шрифт:
Галина же усмехнулась, снисходительно окинула её взглядом и начала смеяться. Громко. Заикаясь. Переходя на бесноватый хрип.
— Спасибо. — Ева рванула к выходу, на ходу наматывая на шею шарф и торопливо обуваясь.
Женщина оборвала смех, сказала в спину:
— Никитка то не твой ряженый, хоть и захочет обратного. Он не слепой, он это тоже знает, да нежить на ушко шепнет. Она ему всё докладывает. Твой другой явится как снег на голову и если будет нужен, придется бороться. Лесные помогут, нежить и Никита — нет…
… Ева мотнула головой, сбрасывая
Гостиная утопала в мерцании свечей. Никитин отец был еще тем эстетом. С лестницы раздались тяжелые шаги, и она улыбнулась.
На ужин подали запечённую утку и картофель в мундире. Ева без аппетита ковыряла вилкой. Когда первый голод был утолен, Валерий Игнатич сказал:
— Миражи штука сложная. Не один десяток лет это явление наблюдаем.
— Да, но мираж это всего лишь по-научному. Для людей. По факту же это портал, откуда приходят мертвые.
Он гортанно рассмеялся.
— И ты поверила?
— Но…
— Сказки всё. — Он махнул рукой. — Ваша с Никиткой задача выпроводить любопытных и оставить все как есть. Когда-нибудь это всё прекратится, природа знает что делает.
Ева недоуменно округлила глаза. Он старейшина общины, ее начальник так сказать и спорить с ним она не имеет права.
— И как их выпроводить? Я ищу Влада, но пока безуспешно. Они не уедут, пока не поймут что с ним.
— Звери уже давно его обглодали. Что тут искать? Тайга глупых не терпит. Поступим вот как: пусть у них случится легкое отравление и спецбортом мы доставим их обратно в столицу. Возможности есть, всё организуем.
— Отравить?! — ахнула она, не веря ушам.
— Почему сразу отравить? Мы что нелюди? Легкое несварение, Ева! — он ангельски улыбнулся, в глазах же твёрдость и сталь. — Наши больницы не приспособлены, да переполнены. Дома и вылечатся.
— Но…
— Это все. Иди.
Она даже не поела. Что ж, ужин был лишь предлог на нее повлиять.
Глава 25
Ева вышла из дома обескураженная и подавленная. Ее даже не проводили. Просто выставили за дверь. Злость клокотала в груди, все происходящее и услышанное казалось до жути не правильным, а сама община сейчас — эпицентром зла. А быть может так и есть? что они здесь колдуют? Что творят — ей неведомо.
Свернула за дом, где раскинулся дикий сад, и ступила на его дорожку. Хотелось немного прогуляться и собраться с мыслями.
Еще и воспоминание о словах Галины не давало покоя — лесные помогут, остальные нет. Значит Мите и вправду угрожает опасность, даже от рук общины. Не будет она никого травить! Пусть даже не надеятся!
— Ева! — шелестнула на ухо листва. Ева остановилась у кустов дикого крыжовника, ветки которого отрастили шипы.
— Что? — Обернулась. Перед ней стояла девица, которая чаще всего шла с ней на контакт. Они за два года уже сдружились — так часто виделись. — А, это ты? Привет.
Девка улыбнулась гнилым ртом и нагло протянула костлявую руку. Дотронулась до заколки на ее волосах — блестящей в цветную бусинку. Еву обдало
— Красивая! — пропищала та. Ее черные волосы колыхнулись и на обнаженном теле той появилась футболка — серая и линялая, что Ева носила ни один год, а недавно вот выкинула.
— Ну ты кукушка! — улыбнулась Ева. — Вещи мои подбираешь!
— А что нельзя? — вспыхнула та. — Ты мне нравишься, хочу быть как ты. Не всем шубы рисуют, знаешь ли.
— А кто эта была? Ну у Никитиного отца?
— Ах эта, — лоскотуха опять зыркнула на заколку и Ева выдохнув расстегнула ту и протянула ей. — Ты мне? Даришь?!
— Дарю, бери давай.
Девка с радостью схватила, дотронувшись до Евы ледяными пальцами, и вставила заколку себе в волосы, слева от высокого лба. Вздохнула удовлетворенно.
— Не зря я хвастаюсь на болоте, что ты ко мне благосклонна. Будут знать!
Ева усмехнулась, присаживаясь на пень.
— Девица эта его любовница. Каждую ночь в их дом бегает. Весь лес осуждает, а ей плевать. Мертвым вообще знаешь все равно на разговоры. Делает что хочет.
— А кто она? Из ваших? Что-то не похожа.
— Нет-нет, кому мы болотные нужны? У нас только забредшие души, да утопленники. Но не суть. Она ведьма неупокоеная.
— Еще скажи с той деревни?
Еву обдало жаром и тут же холодом.
— С какой? — прикинулась дурочкой мавка.
— С погоста. Что сгорела, где Катенька теперь…
Девица поджала тонкие губы. Замотала головой. Прошептала:
— Не могу говорить. Узнают, что рот открыла — сживут.
— Тебя?
— А что? Сотрут как грязь, и нет меня больше ни здесь, ни там. Они могут. Они сильные.
— Не скажешь — дружить не буду!
— Ой, Ева! — девица заозиралась по сторонам. — Ну лес же слышит. Видишь, как притаился.
— Лес меня любит. Говори.
— С той. Портал то давно открыт. Нужно им это. Они сюда ходят, кто-то туда.
— Кто?
— Да местные из общины твоей. Они и там и тут живут. Только здесь жить и могут, иначе вечные скитания в том запечатанном огнем мире.
— И соседка моя оттуда?
— Галина? Нет, она здешняя. Но что у тебя других соседей мало? Вот и думай.
— А Никитин отец? А мать?
— А вот это я уже не скажу. Сживут со свету! Ну пожалей меня, Евочка! Узнай сама. Будь осторожна. Митю своего сбереги. А Степана отправь, не бойся, выживет.
— Отравить ты хотела сказать?! — гневно выдохнула Ева.
— Да тише ты, тише. — Мавка почти шептала в лицо, озираясь по сторонам. — Ну усыпи бдительность их, будь послушной в их глазах, а сама действуй. Если портал закрыть — они станут бессильными! Перестанут сюда ходить, и община станет прежней — служить только лесу будет, как и было когда-то задумано! Мы тоже от них устали, свои законы нам пишут! А мы природные, мы по своей воле существуем, так лес задумал! А ведьмы эти творят что хотят! Их время давно прошло, но портал дает им шанс на новую жизнь! И люди исчезают, потому что кровь и души нужны им, чтобы существовать!