Миражи таёжного озера
Шрифт:
Вскоре дед Миша ушел на улицу, управляться по хозяйству, а Стёпа остался в доме наедине со своими мыслями. Он знал, что должен верить и доверять другу. Должен наконец поверить, что все это не байки, не вымысел, не сказки, сочиненные от нечего делать, но сделать это было так сложно. Рассказанная история с трудом укладывалась у него в голове. Но то, что его друг поседел за одну ночь, было очень убедительным доказательством его правоты. Что ж, ничего другого не остается, как просто поверить и попытаться разгадать этот запутанный клубок, хотя бы ради своего
Глава 23
— Хорошо, я поверю тебе. — Прошептала Катенька, как бы, между прочим. Она накрыла на стол, и пригласила Влада, поманив рукой. — Приятного аппетита.
Она села за стол, бросив на него холодный взгляд.
— Когда ты в последний раз влюблялся?
— Ну, — он усмехнулся, — по-видимому, это произошло в ночь, когда познакомился с тобой.
— Я серьезно! — она кротко засмеялась.
Влад вскинул голову.
— А я не шучу. — Он уставился в тарелку с супом, внимательно рассматривая оранжевые кругляшки моркови. — Ты не такая, как все, ты другая, особенная что ли. Ты очень красивая, у тебя потрясающие глаза…
— Ладно, хватит! — оборвала его Катенька, прикрыла глаза и прижала ладони к вискам.
В повисшей тишине он слышал шелест ее дыхания, видел, как подрагивают тонкие, казавшиеся бледными и прозрачными пальцы ее рук.
— Как мне жаль, что это ненадолго. — Печально сказала она, не поднимая на него своих глаз. — Вскоре это вновь случится, это неизбежно.
— Я вернусь к тебе, обещаю, мы же уже не раз обсуждали это. — Теперь уже Влад устало взялся за голову. Аппетит снова пропал.
— Нет. — Сказала она холодно, поднимая глаза, и его словно обдало из ушата ледяной воды. — Я не пущу тебя, ты не уедешь! По крайней мере пока твой друг не выполнит обещание.
— Мне необходимо уехать. Я должен завершить свои дела, чтобы потом, спокойно с тобой жить. И что за обещание, о чем ты?
— Не важно, главное лишь то, что тебе нечего завершать! — зашептала она отчаянно, и ее голос слился с шелестом листьев за окном. — Без моей помощи ты не вернешься. Твой мир для тебя навсегда потерян.
— Снова этот бред.
— Это не бред! Их больше нет! Нет ничего и никого, только я. Как ты этого не понимаешь?! — Катенька поднялась на ноги и подошла к шкафу, начала что-то искать на его полках, торопливо перебирая бумаги и газеты.
— Что ты ищешь? — спросил Влад, с удивлением наблюдая за ней.
— Доказательство того, что их здесь нет. Ты у меня, а я давно уже осталась в прошлом.
— А где моя Грёза? Кажется я слышал, что она здесь.
— Собака?
— Да.
— Она во дворе, та — рыжая. К твоим ногам всегда цепляется, а ты мимо ходишь. Здесь все выглядит иначе.
Влад усмехнулся.
— Юмор у тебя конечно черный. Ну ладно, сделаю вид, что смешно.
Катенька молчала и не найдя того, что искала, остановилась, безвольно опустила руки.
— Что ты искала? — спросил он. — Ты хотела мне что-то показать?
— Нет, я уже ничего не хочу. — Она отошла от шкафа.
—
— Правда одна, — Катенька улыбнулась. — Мы любим друг друга и должны быть вместе. Если ты покинешь это место, ты погибнешь.
— Да, брось ты! — Влад махнул на девушку рукой. — Ты просто боишься, что я не вернусь. Ну, признайся, ты просто не хочешь меня отпускать. Да? Поэтому и придумываешь эти дикие небылицы.
Она молчала. Влад выдохнул, внезапно проснувшийся гнев утихал.
— Иди ко мне.
Она подошла к нему, прикоснулась кончиками пальцев к его лицу так аккуратно и осторожно, словно он был из тонкого стекла, пробежалась по губам бархатистыми подушечками пальцев, поцеловала в глаза, и снова он погрузился в ее мир с головой, забывая обо всех своих желаниях и переживаниях. Только она. Только ее мир — один на двоих.
***
Машину Ева, как и планировала, оставила уже через сорок километров, дальше только пешком по заученным с детства тропам, не зарастающим никогда. Вроде и не ходил по ним никто, но дорожка эта всегда просматривалась. Охотничья тропа. Правда охотники и те редко сюда суются. Чужаки — туристы или отчаянные грибники до поселения не доходят, что раскинулось на берегу горного ручья, а местные и охотники обходят эти места стороной. Чужаков в общине нет — если только не прилетит кто на вертолете, для которого в поселке даже оборудована вертолетная площадка, но и те, только по важному случаю.
Ночь давно уже окутала таёжный лес. В свои права вступила стихия природы, и потусторонний мир. Нечисть зашевелилась, задышала в затылок, с любопытством наблюдая за ней.
Было страшно, как и любому нормальному человеку.
И если бы её кто спросил, чего она боится больше — диких зверей — медведей, да волков, или темных сил, не нашлась бы с ответом. И тех и тех понемногу.
— А ты знаешь, — прошелестела на ухо листва, — а парень то тот у нас, в нашем мире, уха-ха-ха.
— Ты же про него сейчас думы думаешь? — прицепился тоненький голосок нежити.
Ева резко обернулась. Черная стена непроницаема. Свет фонарика кружит по сторонам, но никого не видно.
Выдохнула, вновь поворачиваясь к тропе, и столкнулась нос к носу с девицей. Глаза той горели лунным светом, на худом бледном лице сияла улыбка, обнажая черный беззубый рот. Длинные серебристые волосы касались бедер, а руки самых колен.
— Зубы забыла нарисовать, — хмыкнула ей Ева и обошла ее, продолжив путь.
— Ухи-ха-ха, — послышалось в ухо. Девица засеменила босыми ногами следом. В луче фонаря Ева успела заметить, как изменилась та на мгновение в образе — снова став мертвой покойницей, но почти сразу же лик, додуманный её головой, вновь проявился.