Мировой Ворон

Смит Э. Дж.

— Сердце Фьорлана, — произнес он, подавшись вперед, и его слова вывели Кроу из ступора.

Жрец посмотрел на него и почесал мягкую седую бороду. Потом потер глаза и тоже подался к нему.

— А что с ним такое? — спросил он.

Алахан глубоко дышал, и постепенно лицо его становилось все спокойнее.

— Я — избранник Рованоко, — сказал он твердо. — И я должен знать, что такое Сердце Фьорлана.

Кроу снова потер глаза.

— Почему ты не задал мне этот вопрос до того, как мы выпили ледяного виски?

— Потому что я сомневался. А теперь больше не сомневаюсь.

— Ну… народ Волька — одни из древнейших последователей

Рованоко. Неудивительно, что их жидкость может вызвать духовное прозрение. — Жрец не стал подвергать сомнению ни вопрос Алахана, ни его заявление. Он внезапно поднялся на ноги, потряс головой и оперся о стену. — Следуй за мной.

Алахан, на которого жидкость больше не действовала, сел прямо и достал рубаху. Шрам на боку больше его не беспокоил, и он даже смог встать без посторонней помощи и последовать за отцом Кроу прочь из маленького глухого помещения. Узкий коридор пустовал, и в нем не было ни других дверей, ни окон. Через каждые несколько шагов горели факелы, а в конце коридора Алахан увидел крутую лестницу. Кроу остановился у ее подножия, схватился за грудь и застонал.

— Может, тебе нужно прилечь? — спросил у него Алахан.

Старый жрец с возмущением глянул на него.

— В тот день, когда я приму от тебя совет о том, пить мне или не пить, я расколю топором собственную голову.

— Тогда как знаешь.

Жрец собрался с силами и поднялся по узкой лестнице, держась за стены обеими руками. Сверху их ждал еще один узкий коридор. Алахан не знал, в какой части Высокой Крепости они находятся — наверное, где–то глубоко в каменных недрах Тиргартена. Они повернули налево, затем направо и ни разу не встретили ни окна, ни двери, пока не оказались на каменном уступе, выходившем на равнины Тиргартена. Вырубленная в камне лестница змеилась вокруг Дара Гигантов. Далеко внизу виднелись Камень Рованоко и замок Летнего Волка.

— Я почему–то думал, что мы находимся под городом, а не над ним.

Кроу чуть помедлил, с наслаждением вдыхая прохладный ночной воздух.

— Горы и пещеры в них существовали задолго до того, как был построен город. Калалл Летний Волк, подобно каждому верховному жрецу Тиргартена, тоже бродил под этими сводами. Хотя ты первый человек не из ордена, кто спросил меня о самом древнем из здешних каменных залов.

— Сердце Фьорлана? — спросил Алахан. — Так что же это такое?

— Идем со мной. Мы уже почти пришли.

На лестнице, открытой всем ветрам, пронизывающие порывы ледяного воздуха заставляли прижиматься к скале. Когда путники наконец отвернулись от ветра, в скальной толще обнаружились древние величественные святилища с затейливыми барельефами и запечатанными каменными дверями. Алахан подумал, что одни наверняка служили гробницами, а другие — древними сокровищницами. Возможно, в некоторых даже хранили медовуху. Кроу вел его к одному из скромно украшенных залов, наполовину погруженному в толщу скалы. Высокую арку входа не украшали ни статуи, ни резные орнаменты. И, несмотря на очевидный возраст, было заметно: помещением недавно пользовались — к гладким каменным дверям вела хорошо утоптанная тропинка. Кроу распахнул двери и исчез во тьме. Из проема пахнуло свежим ветром. Не чувствовалось ни пыли, ни запаха разложения.

— Идем, — произнес Кроу, когда возле входа появился мерцающий огонек свечи.

Алахан шагнул под каменные своды и в неверном свете огня увидел перед собой длинное каменное помещение. По обеим сторонам от него

в широком проходе находились стойки с оружием. Старый жрец закрыл двери и пошел по коридору, держа перед собой зажженную свечу. На оружейных стойках покоились сотни боевых молотов, один древнее другого, и каждый богаче украшен, чем предыдущий. Под каждым молотом в камне были выбиты имена членов Ордена Молота. Тонн Пылающий Очаг, Морс Адский Кулак, Доррон Лунный Глаз.

— Все молоты находят сюда дорогу, — сказал Кроу. — Рано или поздно. Молот твоего дяди еще блуждает где–то в мире людей, но и он в конечном итоге вернется сюда. Несколько последних молотов будут тебе особенно интересны.

Алахан остановился, когда в круге света появилась большая статуя со шлемом на голове. Тщательно, с мельчайшими деталями воспроизведенное в камне лицо хранило решительное выражение, без тени сомнения и слабости. Ранен, навеки застывший в каменной маске, выражающей стремление к свободе и неповиновению. За статуей в скромных стеклянных ящиках стояли еще молоты.

Кроу, остановившийся возле них, повернулся к Алахану.

— Когда люди ро вторглись на Свободные Земли и Фьорлан пошел на них войной, именно Орден Молота освободил страну Рованоко. Две сотни молотов принадлежали людям, сражавшимся с последней угрозой нашему народу. Они объединили Свободные Отряды и атаковали Ро Хейл. Если бы не они, на этих землях сейчас раскинулся бы Тор Ранен, которым правили бы ро. Здесь и есть Сердце Фьорлана. Памятник тем, кто погиб, защищая нашу землю.

Алахан должен был преисполниться благоговением, но вместо этого ощутил счастье. Он увидел возможность защитить Тиргартен и напомнить Рулагу, что Рованоко не сдастся Искривленному Древу без боя. Боевые молоты, лежащие здесь, олицетворяли собой могущество и благородство, до сих пор ему неведомое. И они хотели снова ринуться в битву, хотели еще раз защитить земли раненов от врага.

— Но где ты найдешь людей, которые смогут ими владеть? — спросил Кроу. — Как избранник бога ты можешь пробудить в них внутреннюю силу. Они могут стать мощным оружием, но для этого они должны попасть в достойные руки. Духи двухсот лучших жрецов не отдадут свою силу кому попало.

* * *

Перед подземным залом стояло двести человек. Все старше пятидесяти лет и потому, несмотря на яростные возражения, признанные непригодными к битве. В глазах у них горела та же решимость, что и у воинов Халлы, а богатый жизненный опыт придавал им особую ценность. Среди них были и воины, и умелые торговцы и лавочники, один или двое в молодости служили помощниками вождя или городскими оружейниками. Когда город начал готовиться к войне, они поселились на верхних уровнях, помогая молодым со снабжением и припасами и ободряя их перед грядущими испытаниями. Но ледяной взор Рованоко не забыл о них, и все они не раздумывая ухватились за возможность в последний раз сразиться за Фьорлан.

Самому старому из них, бывшему капитану драккара из Фредериксэнда по имени Арнульф Печальный, исполнилось уже почти восемьдесят лет, и для того, чтобы стоять прямо на искалеченной правой ноге, он опирался на тяжелый костыль. Но горящий взор старика мог соперничать с взором самого Бриндона Кроу, а широченные плечи напоминали о временах, когда он уводил могучие драккары от деревянных причалов.

— Я буду биться за тебя, мой вождь Слеза, — проскрипел Арнульф. — Мои старые кости еще способны на несколько трюков.