Миры двоедушия. Эхо голодного хаоса
Шрифт:
– Со временем научишься закрепляться в любых мирах, само твоё присутствие будет расширять горизонты, ничего делать не придётся. Я специально приглушил в себе эту способность, чтобы ты лучше поняла принцип. Так что на данном этапе – нужно быть аккуратнее. Пока ты держишься сильнее всего за мир людей, даже не осознавая этого, – ладонь Рувигрэ вспыхнула. Он провёл ею перед замшелой каменной стеной, отчего та мгновенно утратила практически восстановившуюся плотность. – Теперь вперёд! И не торопись.
Наш дуэт шёл через туманные неуютные предметы интерьера готического пристанища
– Ы-ы-а-а-аы-ы…
Растекались где-то искажённые жутковатые вопли пациентов.
К некоторым несчастным мы были вынуждены проникнуть в комнату ради сокращения пути. Зрелище не из приятных.
Каждый раз, для наглядности, Дориус расширял область Голограммы ловкими мазками. Он абсолютно игнорировал окружающее уныние и качающихся из стороны в сторону одиноких лохматых сумасшедших, чей пустой взгляд бесцельно пронзал пустоту…
Тогда я задумалась: «Интересно, какова реальность нового друга? Откуда пришёл этот парень? Что видел, если подобные вещи его не впечатляют?»
* * *
Совсем скоро мы оказались в целевой обшарпанной комнате. Неизменно запертой. По коридору, за её пределами, в ужасе носились санитары, явно не желающие терять солидные чаевые.
– Подожди, – Рувигрэ совершил манёвр другой рукой перед призрачной перегородкой, побудив её вновь «затвердеть». По моим плечам рассыпались желтоватые энергетические сгустки. И быстро растворились. – Теперь ты снова видима для своего мира. Позже я тебя всему научу, а пока – мне пора.
– Стой! Не оставляй меня наедине с этой злюкой! – протараторила я, со страхом покосившись на дверь.
– Ты сильнее, чем думаешь, Мира. Просто сделай так, чтобы безумной в этой ситуации выглядела не ты. А зло неизбежно. И обитает во всех мирах. Ждёт своего выхода. Вот только где-то оно истинно, а где-то условно. Всего лишь унылое подобие. Маска двоедушия, выращенная на почве жалкой нелюбви к себе. И чем раньше ты научишься противостоять любому виду зла, тем будешь счастливее. Запомни – самоутверждаться на ребёнке способно только самое низшее, самое падшее существо. А значит – оно заочно проиграло, пусть так и не считает. Я сделаю всё, чтобы ты выросла сильной. Сделаю всё… Спасу хотя бы тебя! – подмигнул «Пришелец» как-то слишком грустно, и спешно отправился вдаль, рассекая прекрасным эфемерным золотом неоновые грани Призмы измерений.
Малыш Бо-Бо вдруг разрыдался на крепком плече, забавно открыв маленький ротик, смешно похрюкивая. Мизерные голубоватые «росинки» по-мультяшному забрызгали в разные стороны, зеленея, отражая медовое сияние некогда озорных глаз…
Но новая я не имела возможности утешить кроху или осознать полную суть сказанного Дориусом. Новая я должна была принять реальность так же по-новому. Желательно без слёз, явно доставляющих Мегере удовольствие.
Теперь я понимала, что за полоски и искажения видела вокруг с раннего детства.
Теперь они восхищали и завораживали, а не пугали.
За
Что может быть прекраснее?
* * *
Приближающийся ураган «Жанетта» распылял по реальности людей смрад лицемерия… Был неизбежен. Сносил всё на своём пути, с опасной скоростью настигая мою дверь.
Я разгладила волосы, торопливо прибрала разбросанные рисунки, схватила единственную имеющуюся книгу «О прилежном поведении», раскрыла её наугад и села на кровати, укрывшись драным одеялом.
– Что значит, вы не знаете, где Инопланетянка?! Что значит, не можете найти?! За что я плачу, убогие?! Уничтожу! – пронзительно вопила родственница. – Донесу до вышестоящего руководства! Сами сгниёте здесь, псы безродные!
Хотелось промыть уши от улавливаемой ими скрипучей гадости.
– Пожалуйста, – лепетал перепуганный медработник. – Пожалуйста, Госпожа, не нужно… Умоляю!
– Миссис Голдсвамп, прошу прощения, но палата Инопланетянки всегда заперта, как Вы и велели, – еле слышно пытался оправдаться другой санитар.
– Цкух-х…
Громыхнул тяжёлый замок.
– Дуф-ф!
Резко распахнулась исцарапанная железная дверь.
В комнату багряным вихрем влетела взъерошенная «Королева», небрежно растолкав своих подлиз… Но тут же резко вкопалась, едва не сломав тончайшие итальянские шпильки.
– Это что, розыгрыш?! – истеричный ультразвук эхом отразился от обшарпанных серых стен, кажется, добавив им новых трещин. «Примадонна» удивлённо таращилась на меня с полминуты… Затем медленно перевела гневно сузившийся взгляд на тощего рыжего парня, совсем недавно хвалившегося подвигами Нагибатора. – Ничто-о-ожества! Смеете издеваться надо мной?! – каштановые кудри нелепо затряслись, точно желейные.
– Ни в коем случае! – вздрогнул козлобородый, резко поправив толстые очки окуляры. – Но… Как? Девчонки тут абсолютно точно не было, – невнятно забормотал себе под нос, нервно теребя подол засаленного, некогда белого халата. – Мы каждый угол обшарили! Честное слово! – голос подлизы срывался на фальцет. – Миссис Голдсвамп, поверьте!
Бедолага уже не знал куда деться. Казалось, ещё немного, и упадёт на колени, прилипнет языком к лакированным, чудом выжившим Жабьим туфлям.
Всё это время я спокойно смотрела на разборки гостей, словно меня просто отвлекли от чтения.
– Тётушка! – мастерски отыграла удивление, пусть и с небольшой задержкой. – Ты пришла! – подскочила к Змеюке, «радостно» взвизгнув, обхватив руками её рыхлую «талию», объятую бордовым бирманским шёлком.
«Заботливая» опешила, но, нехотя, ответила на объятия.
– Почему мне звонят и сообщают, что ты сбежала? – моё поведение мотивировало Мегеру слегка смягчиться и понизить тон.
– Тётя, как я могла сбежать? На окнах решётки, а стальная дверь – всегда заперта! – изобразила саму невинность, широко раскрыв яркие бирюзовые глаза.