Миссис Крэддок
Шрифт:
Берта вышла к лестнице и начала спускаться, тяжело опираясь на перила. Она преодолевала по одной ступеньке, как делают маленькие дети, и от этого ей самой было смешно. Вскоре, однако, смех сменился утомленным вздохом: Берта села на ступеньку и почувствовала, что дальше идти не может, но мысль об Эдварде вновь заставила ее подняться. Берта взяла себя в руки и кое-как добралась до нижнего этажа. Стоя в коридоре, она слышала, как Эдвард насвистывает в гостиной. Берта приблизилась к комнате, стараясь ступать как можно тише, бесшумно
— Эдди!
Крэддок обернулся с изумленным возгласом:
— Эй, ты что тут делаешь?
Он подбежал к Берте, но не выказал восторга, на какой она рассчитывала.
— Я хотела сделать тебе сюрприз. Ты не рад меня видеть?
— Конечно, рад, но тебе не следовало спускаться без разрешения доктора Рамзи. Я не ожидал, что это произойдет сегодня.
Эдвард отвел ее к дивану, она легла.
— Я думала, ты обрадуешься…
— Я и обрадовался.
Крэддок подложил под голову жене подушки и накрыл ее пледом.
— Ты просто не представляешь, сколько трудов мне стоило собраться и прийти сюда, — призналась Берта. — Мне казалось, что я никогда не закончу одеваться, а потом еще на лестнице чуть не свалилась от слабости. Но я же знала, что тебе здесь без меня одиноко, а в спальне ты сидеть не любишь.
— Тебе не следовало подвергать себя опасности. Твое состояние может ухудшиться, — мягко сказал Крэддок, затем бросил взгляд на часы. — Побудешь полчасика, а потом я отнесу тебя в постель.
Берта рассмеялась, решив, что не позволит этого сделать. Так уютно лежать тут, на диване, когда рядом Эдвард. Она задержала его руки в своих ладонях.
— Я уже просто не могла терпеть эту спальню! Там так мрачно, да еще дождь целый день стучит в стекла.
Этот разговор происходил в один из пасмурных дней ранней осени, когда обложному дождю не видно конца и вся природа словно грустит, сознавая скорое увядание.
— Я как раз собирался докурить трубку и подняться к тебе.
Берта, утомленная своим подвигом, молча сжала пальцы Эдварда в благодарность за заботу. Она испытывала тихое счастье, просто находясь рядом с мужем. Вскоре он опять озабоченно посмотрел на часы и произнес:
— Полчаса почти истекли. Через пять минут отнесу тебя наверх.
— Ничего подобного, — игриво отозвалась Берта, считая слова Крэддока шуткой. — Я останусь в гостиной До ужина.
— Нет, ни в коем случае. Это повредит твоему здоровью. Порадуй меня, вернись в постель.
— Предлагаю компромисс: я пробуду здесь до чая.
— Нет, дорогая, нельзя.
— Ты как будто хочешь от меня избавиться!
— Я должен уйти по делам.
— И ничего не должен. Ты говоришь так, только чтобы отослать меня, врунишка!
— Будь умницей, позволь мне уложить тебя в постельку.
— Нет, нет, нет!
— Тогда мне придется оставить тебя здесь. Я не ожидал, что ты сегодня спустишься, и пообещал кое с кем встретиться.
— Ты же не бросишь
— Прости, дорогая, не могу. Видишь ли, после церкви я встретил девиц Хэнкок, и они сказали, что собираются идти в Теркенбери, а поскольку на улице мокро, я предложил их отвезти, — объяснил Эдвард. — Я обещал заехать за ними в три часа.
— Ты шутишь? — недоверчиво спросила Берта. Ее взгляд вдруг сделался жестким, дыхание участилось.
Крэддок с тревогой посмотрел на жену.
— Я не знал, что ты встанешь, иначе ни с кем не договаривался бы.
— Ладно, не важно, — вздохнула Берта, подавив вспышку гнева. — Просто напиши, что не приедешь.
— Боюсь, это невозможно, — твердо произнес Крэддок. — Я дал слово и не могу его нарушить.
— Боже, как это гадко! — Ярость Берты выплеснулась наружу. — Неужели у тебя хватит жестокости бросить меня в такой момент? После всех моих мук я заслуживаю хотя бы немножечко внимания! Долгие недели я была на грани смерти, и сейчас, когда наконец-то почувствовала себя лучше и сама спустилась вниз, решив, что тебе будет приятно, ты собрался везти этих мисс Хэнкок в Теркэнбери!
— Берта, пожалуйста, будь благоразумна, — попытался убедить жену Крэддок, хотя не в его привычках было потакать ее капризам. — Сама видишь, я не виноват. Разве тебе мало, что я расстроился? Я вернусь через час. Побудь здесь, и после моего возвращения мы проведем вечер вместе.
— Зачем ты меня обманул?
— Я тебя не обманывал. Врать — не в моем характере, — с гордостью сказал Эдвард.
— Ты притворялся, что заботишься о моем здоровье, когда отправлял меня наверх. Разве это не обман?
— Я не притворялся.
— Опять лжешь! Ты хотел спровадить меня, чтобы я не знала, что ты отправился к Хэнкокам.
— Берта, пора бы тебе уже лучше знать меня.
— Почему ты ни словом не упомянул о них до тех пор, пока не понял, что деваться некуда?
Эдвард добродушно пожал плечами:
— Я же знаю, как ты обидчива.
— Знаешь — и все равно предложил им свои услуги.
— Все вышло как-то само собой. Сестры Хэнкок жаловались на погоду, а я возьми да скажи: «Если хотите, я вас отвезу». Они и обрадовались.
— Ты ужасно добр со всеми, кроме собственной жены.
— Прости, солнышко, мне некогда с тобой спорить, я уже опаздываю.
— Ты в самом деле поедешь?
У Берты не укладывалось в голове, что Эдвард все-таки воплотит свое намерение.
— Да, дорогая, это мой долг.
— В первую очередь твой долг — заботиться обо мне! Эдди, ну пожалуйста, не уезжай. Ты не представляешь, как это важно.
— Я еду не потому, что хочу, а потому, что должен. Через час буду дома.
Крэддок наклонился, чтобы поцеловать Берту, а она, обвив его шею руками, зарыдала.