Миссис Крэддок
Шрифт:
— Ничего тут не сделаешь, — мрачно сказал ветеринар. — Всех на бойню.
— Господи, спаси и помилуй, — охнул Крэддок. — Мне не дадут и четырех шиллингов за стоун[28].
Сквозь сон послышался стук в дверь. Эдвард проснулся от того, что доктор Рамзи тряс его за плечо.
— Вставайте, дружище. Одевайтесь поскорей.
— Что случилось? — воскликнул Крэд док, вскакивая с кровати и хватая одежду. — Который час?
— Половина пятого. Нужно съездить в Теркенбери за доктором Спенсером. Берта очень плоха.
— Хорошо, я сейчас его привезу.
Эдвард
— Пойду разбужу конюха и велю подать повозку, — сказал доктор Рамзи.
— Нет-нет, я сам, так будет быстрее, — ответил Эдвард, аккуратно зашнуровывая ботинки.
— Прямого риска для жизни Берты нет, но я обязан проконсультироваться. Пока есть надежда, что Берта разрешится от бремени благополучно, — произнес доктор.
— Надо же, — покачал головой Крэддок. — Я не знал, что дело так обернется.
— Не волнуйтесь раньше времени, держите себя в руках. Сейчас важно, чтобы вы как можно быстрее привезли Спенсера. Еще не все потеряно.
Рассудок Эдварда был совершенно ясен. Он проворно собрался и, не мешкая, принялся запрягать лошадь, но сперва, вспомнив поговорку «Поспешишь — людей насмешишь», зажег все фонари. Через две минуты он выехал на дорогу и взмахнул хлыстом. Пустив лошадь ровной рысью, Крэддок поехал сквозь безмолвную ночь.
Доктор Рамзи вернулся к роженице и вновь подумал, как хорошо иметь под рукой человека, на которого всегда можно положиться и который не теряет головы ни при каких обстоятельствах. Его уважение к Крэддоку возрастало с каждой минутой.
Глава XVII
Эдвард Крэддок был сильным мужчиной, не склонным к фантазиям. На ночной дороге он не поддавался гнетущим мыслям, не позволял тревоге взять над ним верх и все внимание отдавал управлению повозкой, глядя прямо перед собой. Лошадь шла в хорошем темпе, мильные столбы проносились один за другим. В Теркенбери Эдвард позвонил в дверь дома, где жил доктор, и через слугу передал записку. Доктор Спенсер вскоре спустился — маленький плотный человечек с писклявым голосом и привычкой бурно жестикулировать. Он подозрительно покосился на Эдварда.
— Полагаю, вы — муж? — спросил он, когда повозка с грохотом покатилась по мостовой. — Если хотите, я могу править лошадью. Вы, наверное, чересчур взволнованы.
— Нет, и не собираюсь волноваться, — засмеялся Крэддок.
К городским жителям он относился немного свысока и уж тем более не доверял коротышке ростом меньше шести футов и притом грузному.
— Я побаиваюсь нервных мужей, которые посреди ночи на бешеной скорости везут меня бог знает куда, — сказал доктор Спенсер. — Их так и тянет в канаву.
— Я совершенно спокоен, доктор, и до ваших страхов мне нет никакого дела.
Выехав на открытую местность, Крэддок пустил лошадь во весь опор. Высказанное доктором желание взять поводья его позабавило. Какой нелепый человечек!
— Крепко держитесь? — спросил он с беззлобной насмешкой.
— Вижу, вы неплохо управляетесь.
— Не в первый раз, — скромно ответил Эдвард. — Ну вот, приехали.
Он
— Нет, прямо сейчас вы мне не нужны, но на всякий случай не ложитесь. Боюсь, состояние Берты действительно очень тяжелое. Приготовьтесь к худшему.
Эдвард удалился в соседнюю комнату и сел в кресло. Он искренне беспокоился за жену, но даже теперь не мог осознать, что она находится на грани жизни и смерти. Соображал он медленно, представлять, что произойдет в будущем, не умел. Более эмоциональный человек на его месте давно побелел бы от страха, нервы у него были бы натянуты, как струны, а в голове вертелись бы десятки самых страшных мыслей. Такой человек не мог бы принести никакой пользы, тогда как Эдвард держался наготове. Его без опасений можно было опять отправить за десять миль, чтобы привезти необходимое снадобье, и в любом деле он оказался бы ценным помощником, спокойным и хладнокровным.
— Не стану вас отвлекать, — сказал Крэддок доктору Рамзи. — Если от меня будет какой-то толк у постели Берты, не стесняйтесь, зовите. Обещаю, что в обморок не упаду.
— Думаю, вряд ли вы сможете чем-то помочь. Акушерка опытная, ей можно доверять.
— Женщины вечно нервничают и суетятся, — заявил Эдвард. — Если можно совершить какую-то глупость, непременно ее совершат.
Однако после ночной поездки по свежему воздуху его начало клонить в сон. Просидев в кресле с полчаса, в течение которых он пытался читать книгу, Крэддок задремал, но проспал недолго. Забрезжившее утро наполнило комнату холодным серым светом. Он посмотрел на часы.
— Н-да, долгое это дело, — пробормотал он себе под нос.
В дверь постучали, вошла акушерка.
— Идемте, сэр.
В коридоре его ждал доктор Рамзи.
— Слава Богу, все. Она, конечно, намучилась.
— С ней все в порядке?
— Ваша жена вне опасности, но ребенка, к сожалению, спасти не удалось.
У Крэддока кольнуло сердце.
— Он умер?
— Родился мертвым. Этого я и боялся. Сейчас пойдите к Берте, вы ей нужны. Она еще не знает про ребенка.
Берта выглядела крайне изможденной. Она лежала на спине, руки были безвольно вытянуты по бокам. Лицо посерело от перенесенной физической боли; потухшие глаза были полуприкрыты, нижняя челюсть обозначилась резко, почти как у покойницы. Увидев Эдварда, Берта попыталась улыбнуться, но настолько ослабла, что едва сумела пошевелить губами.
— Не разговаривайте, голубушка, — сказала акушерка, видя ее старания.
Эдвард наклонился и поцеловал Берту. На ее щеках заалел слабый румянец, по лицу покатились безмолвные слезы.
— Подойди ближе, Эдди, — прошептала она.
Крэддок, внезапно растрогавшись, опустился на колени возле кровати. Он взял Берту за руку, и это прикосновение словно вернуло ее к жизни. Она глубоко вздохнула, на губах появилась усталая улыбка.
— Хвала небу, все закончилось, — простонала Берта. — Милый, ты не представляешь, что мне пришлось вытерпеть. Было так больно…