Миссия Эскарины Ставо

Ахметова Елена

Сергей лениво пожал плечами.

– Кажется, я узнал вас достаточно хорошо, чтобы мне и уговаривать не пришлось.

Я почувствовала себя чисто по-женски оскорбленной.

– Вот как?

Кажется, самообладанием этого человека можно было сплющить весь астероид в лепешку. Я могла поклясться, что Сергей едва сдерживает смех, — но он только снова пожал плечами и с поразительным равнодушием изложил свою точку зрения:

– Вы не могли не отдать приказ о расконсервации хотя бы одного человека из своей команды. Понятно, что он выберется из капсулы не раньше завтрашнего дня, а соображать начнет

и того позже. Но с того момента, как компьютер начал разморозку, член вашего экипажа подвергается воздействию пониженной гравитации. Пусть у него еще есть время в запасе, но вы наверняка уже ищете выход — и для себя, и для него. А я только что предложил вам рабочий вариант, по которому тренируется моя команда. Результат вы видите своими глазами. — Он, ничуть не стесняясь, расправил плечи — словно приглашал полюбоваться этим самым результатом, и я попалась на эту подначку, как девчонка. — Возможно, вы пренебрегли бы моей помощью, поскольку все еще считаете меня врагом. Но вы не знаете, как аналогичную проблему решает Кенор. И решает ли вообще.

– Но вы наверняка знаете, — заметила я.

– Знаю, — невозмутимо подтвердил Сергей.

– …но не скажете, — вздохнула я, — потому что вам нужно, чтобы я залезла в центрифугу. Полагаю, из-за того, что главный враг вашей команды — это скука.

– Что может быть веселее, чем леди в центрифуге? — с каменным лицом изрек Сергей.

Лично я могла предложить добрый десяток вариантов, но чутье подсказывало, что сейчас они никого не заинтересуют — поэтому я только заломила бровь и поинтересовалась:

– Подождем, пока команда соберется?..

Глава 7. "Катти Сарк"

Русский человек славится своим умением находить выход из самых трудных ситуаций, но еще более он славится своим умением находить туда вход.

— С. Янковский

Команда Карпатии, должно быть, поставила мировой рекорд скорости надевания скафандров и ходьбы в условиях пониженной гравитации. Я еще только с опаской осматривала кабину центрифуги, уговаривая себя, что лучше ее опробую я, чем та же Джанет, — а в зале управления уже изрядно добавилось взъерошенных макушек, да сквозь динамики то и дело прорывался восторженный гомон на русском, знаменуя, что отступать уже поздно. Даже если очень хочется.

Кабина была под стать куполу: видавшая виды, подлатанная на скорую руку, с самодельным обручем и двумя потертыми креслами в переплетениях страховочных ремней. Пока я поднималась, кабина несколько раз качнулась в двух разных плоскостях, выдавая, что главный сюрприз еще впереди, а ремни тут вовсе не для красоты.

– Нет, вас мы для начала просто прокатим по кругу, — со здоровым сомнением в голосе прокомментировал Сергей, когда я замерла на верхней ступеньке, сраженная недобрым предчувствием.

– «Для начала»? — переспросила я.

– А вдруг вам понравится? — невозмутимо предположил капитан.

Я в этом несколько сомневалась, но все же предпочла придержать замечания при себе и заняла одно из кресел. Сергей деловито нагнулся, потянувшись к системе ремней, и я на мгновение застыла, прежде чем вежливо вжаться в спинку, давая ему пространство

для маневра.

От него пахло синтезированным кофе и чуть-чуть — хлореллой. Обоняние, до того реагировавшее разве что на сильные запахи, вдруг начало различать малейшие оттенки — от машинного масла до горячей кожи нормального, здорового мужчины, проведшего последние часы на ногах; и я малодушно задержала дыхание, не позволяя себе задумываться о происходящем.

Он меня просто пристегнул. А для начала — вообще взял в заложницы, и неплохо бы об этом помнить, пусть бы и захватчик из Сергея вышел какой-то на редкость неагрессивный.

– Следите за лампочками на обруче, — скомандовал Сергей, занимая второе кресло. — Сколько лампочек видите — столько раз нужно нажать на кнопку в подлокотнике. Если ошибетесь или потеряете сознание, центрифуга остановится.

Я подняла взгляд. Выключенные лампочки в обруче над креслом злорадно отразили искаженное, бледное в синеву лицо.

– Иногда одного описания техники безопасности достаточно, чтобы тот, кто с ней ознакомился, испытал ни с чем не сравнимое желание в ужасе скрыться, — задумчиво проговорила я, но бледная физиономия в отражении и не подумала пристыженно залиться румянцем.

– Что ж вы не скрылись до сих пор? — скептически уточнил Сергей, повернув ко мне голову.

– После того, как не сработал ваш план по смене курса «Норденшельда», вы захватили мой корабль, а меня пристегнули к креслу, — любезно напомнила я, вцепившись в подлокотники.

Сергей подавился смешком.

– Это лучший провалившийся план в моей жизни, — заверил он.

– То есть план по самовольному захвату платинового астероида еще не провалился? — уточнила я.

– Нет, — невозмутимо ответил Сергей и задрал голову к потолку кабины, где угадывался глазок камеры. — Леха, давай на минимальную!

Леха, на мою голову, оказался весьма и весьма исполнительным работником. Кабина незамедлительно пришла в движение, и ускорение в буквальном смысле слова затолкало мне в горло следующий вопрос — вместе с воздухом.

– Треть земного притяжения, — прокомментировали динамики, и в обруче над моей головой вспыхнули три лампочки. — Полка!

Я не без труда нащупала нужную кнопку в подлокотнике. Руки ощущались так, будто утяжелитель был не только на запястье, но и на каждом пальце.

– Норма, — отчитался Сергей.

– Норма, — с невольным сомнением в голосе повторила я.

Центрифуга издала какой-то странный звук — словно хихикнула над незадачливой леди, явно не готовой к серьезным нагрузкам — и ускорилась еще сильнее. Меня с силой вжало в кресло, и пришлось приложить недюжинные усилия, чтобы набрать воздуха.

– Единица, — прокомментировал оператор, и вместе с его голосом в кабину прорвались воодушевленные разговоры на заднем плане. — Полка!

Увы, я не понимала ни слова, но сквозивший в каждой фразе игровой азарт угадала легко — и сердито стиснула зубы.

– Норма, — мрачно произнесла я и защелкала кнопкой, выключая лампочки над головой.

– Норма, — эхом повторил Сергей и таким же невозмутимым голосом добавил: — Кто начнет принимать ставки — отправится к Соболеву.

Несколько голосов дружно заверили, что никаких ставок даже не планировалось, но верилось почему-то с трудом.