Миссия невыполнима (сборник)
Шрифт:
Жизнь лилась легко и умиротворенно. Его папа был видным представителем высшего чиновничьего аппарата государственной власти, мама – профессиональной женой большого чиновника. Со всеми вытекающими отсюда атрибутами – массой полезных знакомств, легионом нужных людей, секретными телефонными номерами и связями в самых высоких кругах. Их жизнь вращалась во власти и вокруг власти, а значит, и вокруг денег. С деньгами, конечно, все было хорошо. Так хорошо, что по-настоящему их никто никогда и не считал.
Свет богатства и власти родителей освещал его жизненный путь с самого рождения. Он был всеобщим любимцем, объектом постоянного
Стоит ли говорить, что он вырос настоящим красавцем, ухоженным и благородным. Собственно, таковым, каким ему и следовало быть. «Хорошее притягивает исключительно хорошее!» – закон сохранения и преумножения хорошего в его жизни работал безукоризненно.
Повзрослев, он неожиданно обнаружил, что пользуется бешеной популярностью у девушек и дам. Никто из них не мог просто пройти мимо него, не обратив внимания и не одарив улыбкой. Такая жизнь была ему совершенно по душе, чем он, абсолютно не скрываясь, и пользовался. Частенько в родительских хоромах случались настоящие оргии, перераставшие в воистину гусарские кутежи с обилием дам разного возраста и материального достатка вокруг него одного. Особенное удовольствие ему доставляло иметь амурные романы с нимфетками – девушками из высшего общества, которые обычно не могли – да и не хотели – оторваться от него даже на минуту.
Жизнь лилась легко и умиротворенно, но иногда нападала тоска. Она была темной и тягучей, как пластилин, липкой, как смола, живой и едкой. Она разрушала, она несла в себе одну лишь боль – вероятно, по недополученному счастью. Она подавляла и уничтожала, и он ее боялся. В такие дни он становился затворником, отказывался от общения, переходил на скудный рацион питания, начинал избегать шумные веселые компании. Он тихо лежал на шикарной обитой натуральным японским атласом кровати и смотрел телевизор. Смотрел все подряд, за исключением новостей. Но особенно ему нравилось все отечественное – например, фильмы и мультики из 70-х. Это был расцвет настоящего кинематографического искусства – не то что сейчас, когда Голливуд захламил своими поделками все окружающее его жизненное пространство.
Сорок лет назад еще не было таких технологий, кинематограф жил своей особенной странной и завораживающей жизнью, актеры были талантливы, их роли в кино искренни и фееричны. Съемки грандиозны, а сцены батальны и брутальны. И никаких тебе компьютеров – все живое, тонкое и трепещущее. Герои и антигерои были настоящими. Их хотелось любить и хотелось ненавидеть. Но золотой век кино окончательно прошел – наступила эпоха резиновых технических съемок, редактирования в «Фотошопе» и натянутых фантазийных сцен, где сумасшедший драйв играл основополагающую роль, а актеры постоянно куда-то неслись и бились с несуществующими, карикатурными врагами. Здесь уже не было места спокойному и вдумчивому просмотру. Поэтому он и не любил Голливуд.
«Все заканчивается», – думал он, лениво переворачиваясь с боку на бок. «Как когда-то закончился золотой век литературы. Вот посмотрите, какие, например, темы сочинений
«Замирание нашего сада осенью»,
«Река в лунную ночь»,
«Лес в лучшую свою пору»,
«Встреча войска, возвратившегося из похода»,
«Дедушкин садик».
Или вот, например, для младших классов:
«О том, что видела птичка в дальних землях»,
«История постройки дома и разведения при нем сада…»,
«Великаны и пигмеи лесного царства».
А для старшеклассников? Разве такое сейчас возможно?
«Слово, как источник счастья»,
«Почему жизнь сравнивают с путешествием?»,
«Родина и чужая сторона»,
«О скоротечности жизни»,
«Какие предметы составляют богатство России и почему?»,
«О высоком достоинстве человеческого слова и письма»,
«О непрочности счастья, основанного исключительно на материальном
богатстве»,
«О проявлении нравственного начала в истории»,
«На чем основывается духовная связь между предками и потомством».
«Нет, не в ту пору я родился! Не в ту! Где внутренняя красота, где полет мысли, где поиски и фантазии? Нет – все купить, все продать и поделить! И чтобы все для нас!»
Когда тоска одолевала совсем, он спрыгивал с дивана, плелся на кухню и съедал все, что видел. Это было сигналом возвращения к активной жизни. Постепенно хандра отступала, вновь появлялся аппетит, вновь хотелось радоваться и выходить в общество. Снова вокруг него вились ухоженные и привлекательные подружки, начинались пьянки-гулянки и разухабистые ночные оргии с распитием спиртного в шумных компаниях друзей и поклонниц.
И жизнь опять лилась легко и умиротворенно. И все опять было хорошо. Но со временем он стал замечать, что все эти многочисленные подружки и почитательницы его красоты, таланта и благородства преследуют только одну цель – через него втереться в доверие к его маме и папе. Открытие вызвало настоящий шок и потрясло его до глубины души. Это было невероятно, чтобы быть правдой! Невероятно – да, однако ж таковой являлось!
И тогда он дал зарок – больше никогда не верить ни одному их слову, не поддаваться на провокации и принять на себя обет целомудренности. Он начал игнорировать все их знаки внимания, начал огрызаться на любые вроде бы ласково и нежно сказанные слова и начал в любом их поступке искать срытую подоплеку. Он стал видеть их насквозь. И ему открылась вся устрашающая глубина их фальши, вся их неискренность и все их лицедейство по отношению к нему. Это сильно укрепило его в ощущении правильности выбранного пути женоненавистника.