Миссия: соблазнить ректора
Шрифт:
Почёсывая зудящее предплечье, я вошла в столовую. После ухода Миара с его сногсшибательным и великолепным заявлением спала я, мягко говоря, не очень хорошо, ещё и вернувшийся Юс возмущённо пыхтел почти до самого утра, требуя от меня каких-то разъяснений, дать которые ему я не могла. Шаэль радостно вскочила мне навстречу, Юс сердито сморщил нос, Ванда сидела неподвижно, уткнувшись носом в свою тарелку. Казалось, она даже не заметила, что я вошла.
— Ари! Где ты была?! Мы так за тебя волновались! Тебя все искали: и ректор,
— Тогда не было, а теперь есть, — пробормотала я и села. Вид еды, даже запах еды вызывал тошноту, и я вдруг вспомнила свою ложь насчёт противозачатного зелья. Но он же не… Да и прошли-то всего лишь сутки, не нужно погружаться в паранойю раньше времени. Как он там говорил — «всё обойдётся»?
Что он имел в виду? Ничего не обойдётся, уже не обошлось.
— Ты себя нормально чувствуешь? — Шаэль робко дёргала меня за локоть. — Что происходит-то? Смотри, какой творог сегодня вкусный, ну, Ари!
— Чего этот проклятущий Лестарис от тебя хотел? — хмуро вплёлся в нашу беседу Юс. — Ворвался вчера, как ненормальный. Я думал, он меня об стенку размажет!
«Я тоже».
— На самом деле я… м-м-м… немного подделала документы, чтобы попасть сюда, — достоверной легендой для друзей Ари Эрой не озаботилась и пришлось сочинять на ходу. — А ректор об этом узнал, ну и вызверился, конечно же.
— И что, он теперь тебя отчислит?! — в ужасе спросила Шаэль.
— Не знаю…
Внезапно я подумала, как же всё странно. Совершенно не так, как я представляла! Эстей заставил меня посетить Этический суд — и снова медлит. Ректор не выгоняет меня вон из Академии.
Чего они все ждут?
Что же мне теперь, просто ходить на лекции, делать домашние задания, как будто ничего не произошло? Послезавтра меня снова ждут в столице — с решением вопроса о «растлении» незамужней лады. А сегодня и завтра? Учиться? Сидеть у Миара на занятии?
Я представила эту пытку и решила, что не пойду. Даже если он силой меня потащит… в чём я лично сильно сомневалась.
Погружённая в собственные невесёлые мысли, я почти не слушала, что говорит Шаэль.
— Мама сегодня злющая с утра. Все у неё убожества и ничтожества. Вчера с ректором поцапались.
Я навострила уши.
— А что случилось?
— Он потребовал уничтожить рицинию. А маме же в этой теплице каждый росток ближе родной дочери, это во-первых. Не говоря уже о чокнутых ядоварах, те вообще подняли вселенский вой, чуть ли не голодовку объявили, как же, траур у них. А во-вторых, как её уничтожать-то? Она же жутко опасная, и никто толком не знает, как её безопасно утилизировать. Закопать? А вдруг почву отравит, какие-нибудь там сточные воды? Сжечь? А как лучше нейтрализовать ядовитые пары? В общем, ректор наш что-то свихнулся окончательно, с такими-то инициативами. Признавайся, Ари, твоих рук дело?
—
Вместо ожидаемого вопля восторга, подруга поморщилась.
— Не смешно. Хотя было бы неплохо прищемить ему хвост. Почему не дал тебе с Кертоном потанцевать, собственник завистливый?! Ари, если ты Кертона по дружбе со мной к себе не подпускаешь, то… зря. Не надо лишать себя счастья из-за меня! Я всё пойму и приму. Не сразу, конечно, только не скрывай от меня ничего по дружбе, пожалуйста!
— Нужно мне такое счастье! — выдохнула я. — Знаешь, больше всего на свете я хочу жить спокойно, вот и всё. От этих мужчин одни проблемы.
Шаэль недоверчиво покосилась на меня и промолчала.
Ванда и Юс ушли, а мы остались в столовой. Шаэль беспокоило полное отсутствие у меня аппетита, моё лицо, моё настроение и молчание, и она принялась таскать мне оставшуюся с завтрака еду. Вскоре к ней присоединилась и Дорис. Верлада смотрела на меня с сочувственным вниманием, казалось, читая в моей душе то, что и я сама не могла толком разобрать.
Идти на лекции я наотрез отказалась, сославшись на недомогание, и после долгих уговоров подруга наконец-то ушла. Если не считать работников столовой, занятых своими делами, в столовой я осталась одна, всё ещё судорожно раздумывая, что же мне делать.
«Я на тебе женюсь!»
Почему Эстей не предусмотрел этого варианта?! Почему был так уверен, что Миар на это не пойдёт?
Что-то изменилось? Или… дело во мне? Так глупо хотелось поверить именно в это, что встреча со мной оказалась для Миара чем-то особенным, в корне изменившим его взгляды на мир. Как он ни злится, но на самом деле я для него особенная.
А все эти рассказы о ревнивой невесте — просто глупая выдумка.
Как же хотелось в это верить!
Но что же теперь?
Миар женится на мне, а Эстей оставит нас в покое и будет придумывать что-то другое, чтобы добыть свой вожделенный ключ. А я… я никогда не смогу рассказать Миару обо всём произошедшем.
…и Эстей просто забудет про гибель Мертона, просто оставит меня в покое? Да быть такого не может.
Я раздражённо почесала руку. Что я могу сделать? Рассказать Миару о Мертоне? Вряд ли это что-то изменит.
Единственное, что я ещё могла напоследок, чего бы мне хотелось из реального и исполнимого — разобраться с дурацкими кражами и дурацким рицинидом, который уж точно не должны продавать, позоря тем самым Академию и создавая лишние проблемы Миару! Достаточно ему уже тех проблем, что создаю ему я…
— Ох! — сказала вдруг Дорис. Последнюю четверть часа она подметала пол в столовой, не требуя, впрочем, чтобы настырная студентка убралась подобру-поздорову. А тут вдруг нагнулась и стала рассматривать какой-то небольшой предмет, лежащий в ладони. — Ари, не твоя вещица?