Миссия: соблазнить ректора

Летова Ефимия

Миар молчал, только сжал руки крепче, и мне вдруг стало совсем страшно.

— Что случилось? — громче сказала я и опять почесала проклятущее предплечье. Что-то блеснуло — и я невольно всмотрелась. Поднесла руку поближе к глазам. А потом перевела взгляд на человека, которому только что призналась в любви в первый раз в жизни. — Что это? Это что, шутка такая? Ты это сделал? Зачем?!

— Одевайся, — резко бросил он мне.

— Миар, что это?!

— Одевайся!

— Куда? Ты меня выгоняешь? Мне не дадут уехать из Академии! — выдохнула я, уже совсем ничего не понимая. — Человек, который всё это затеял… он где-то здесь.

— Ну и отлично. Очень хочу увидеть этого… человека! — кажется,

его трясло, вот только я не могла понять причину. И меня затрясло тоже. Больше не задавая вопросов, я оделась — и Миар оделся тоже. Впрочем, ему было проще — он по-прежнему оставался в рубашке.

Он вообще её снимает когда-нибудь?!

— Идём! — Миар подтолкнул меня к двери. Открыл её, сделал шаг вперёд — а потом назад.

— Привет, — раздалось из полумрака коридора, дружелюбно, негромко, уверенно.

…Я узнала этот голос. Не могла не узнать.

Глава 45

— Очень глупо.

Это было первое, что сказал Миар, пропуская ночного визитёра в комнату. Свет — уже не надрывно-белый, а привычный мягко-розовый, создавал ощущение мирной беседы трёх старых друзей, а вовсе не пришествия того самого грозного и ужасного Эстея, властителя человеческих судеб, которого я так боялась. Однако непринуждённо усевшийся на кровать человек вовсе не казался ни грозным, ни ужасным, ни всемогущим. Возможно, потому, что нас с Миаром было двое, а он — один. Возможно, потому, что никаких масок сейчас на нём не было — и я узнала не только голос, но и лицо, светлые встрёпанные волосы до плеч, аристократически изящные черты лица и пальцы. Теперь, когда на этом самом лице не осталось и следа робкого мальчика, позволяющего симпатичной взбалмашной студентке вить из себя верёвки, Тарин казался намного старше, и саркастичный прищур только усиливал это головокружительное ощущение подступающего безумия.

Впрочем, у Миара на этот счёт было собственное мнение.

— Во что ты превратился? Морда у тебя, как у танцовщика из низкосортного столичного кабарэ.

— Главное, что ты не узнал. Или… всё же узнал?

— Логически вычислил. Больше-то некому. А как ты заблокировал запах?

— Не ты один у нас умеешь алхимагичить. Ну, до вершин твоих умений мне далеко, но что-то и я могу. А ты вот совершенно пренебрегаешь конспирацией.

— Какой в ней смысл?

— И то верно… Поговорим?

— Уже говорим. Какие персоны работали у меня привратниками — с ума сойти можно, — ректор потянул ошеломлённую, застывшую меня за руку, усаживая на стул. Сел рядом сам. — Где ты нашёл эту девочку, Эстас?

— Не поверишь — наткнулся совершенно случайно. Иногда и в куче камней попадаются настоящие алмазы. Красавица, умница, отменная притворщица — я не был уверен до конца, но всё-таки решил подождать и позволить ей раскрыться, проявиться во всей красе. Никогда ещё роль случайного зрителя не была такой увлекательной. И, судя по всему, всё… удалось?

Эстей — мне было проще называть его так, чтобы не сойти с ума, смотрел на Миара спокойно, даже приветливо, хоть и не без язвительности. Но самое поразительное было, что и Миар общался с ним… нормально. Как со старым приятелем. Хотя лично я бы после такого…

После какого — «такого»? По большому счёту, я понятия не имела, какие между ними счёты. И, в сущности, заботиться о моём душевном спокойствии и моей жизни Миару не было нужды. Они с Эстеем решат свои вопросы с Ключом, ещё какие-нибудь вопросы — тоже решат, а «отменная притворщица» Ари… А Ари ответит за совершенное по закону.

Я обхватила себя руками и вновь удостоилась пронзительного взгляда Эстея. В голубых глазах промелькнули алые искорки.

— Дагара, — хмыкнул он удовлетворённо, словно только что и в самом деле

откопал в куче отбросов бриллиант размером со слоновью голову. — Знаешь, отец всегда меня недооценивал, не говоря о матушке, а я ведь куда лучший стратег и организатор, чем ты. Нашёл такую девушку, всё так великолепно продумал, свёл вас вместе — и вуаля. Дагара, Мэйри! Редкая девушка, восприимчивая. Себе бы оставил, да я никогда не был жадным. Оцени мою щедрость — девушка досталась тебе непопользованной, вообще совершенно целой. А ведь мне так хотелось…

— Сними с неё свою изуверскую ворожбу, — Миар — или как там его звали на самом деле — холодно кивнул на меня. — Ничего тебе не хотелось, Эс, ты вообще ни на какие эмоции не способен, это во-первых, а во-вторых, ты всегда был предельно расчётливым. Дагара бы не проявилась, если бы она…

— Сниму, когда сочту нужным. Или оставлю — на память о себе. А насчёт дагары… Сам знаешь, что был и такой шанс. Какое между вами было притяжение — любо-дорого посмотреть! Искры так и летали, удивительно, как вы ещё не спалили Академию. Надо было мне идти не в политику, а открывать… как это у них тут называется? Брачную таверну? Дагара, братец! У матушки, между прочим, её не было, что и не удивительно. Метка нерушимого союза завязана не только и не столько на девственности и юности избранницы, но и на чувствах. Я бы сказал, в первую очередь на чувствах.

Эстей протянул ко мне руку — и Миар шагнул, заслоняя меня собой. Этот жест выглядел таким естественным, таким ненаигранным, что оторопь брала.

— Ключ, Мэй. Отдай мне ключ.

На это Миар ответил… опять на непонятном мне языке, из всех слов кроме пресловутого «Дайхр» я ничего не узнала, но даже без слов было понятно, что отдавать он ничего не собирается, а визитёра шлёт в бездну.

— Ой, да перестань, Мэйри, — лениво отозвался Эстей. — В отличие от меня — и нашей маленькой Ари — у тебя-то нет ни малейших актёрских способностей. Ты сам прекрасно знаешь, что теперь всё зависит исключительно от твоей покладистости. Или… или я в тебе ошибаюсь, и жизнь этой девушки для тебя ничего не стоит? Нэйди была куда более сильной ворожеей, чем мы с тобой вместе взятые. Я в ней не сомневаюсь, в конце концов, извела же она свою сестрицу, хоть никто ничего и не смог доказать. А ты сомневаешься?

— А при чём здесь, собственно, моя жизнь?

Я высунулась из-за спины Миара и уставилась на Эстея. Вспомнила, как плакалась ему под столом во время Громницы, и как целовала в щёку… Как я могла быть такой наивной дурой?!

Вечный вопрос всех наивных обманутых дур.

— Видишь ли, — Эстей тоже немного изогнулся, чтобы меня лучше видеть. — Наш дорогой друг тоже не говорил тебе всей правды, как и ты ему. Вот только ты ему сказать не могла, а он не хотел. Скрытная сволочь, всегда себе на уме. У Мэйри — это настоящее имя моего несносного старшего братца — была очень влиятельная любящая семья и законная невеста. Была прекрасная обустроенная сытая жизнь, — на мгновение в этом вальяжном и уверенном голосе промелькнули нотки жгучей яростной досады. — Но эта капризная скотина, видите ли, возжелала свободы и самоопределения. В один прекрасный багровый день — лет этак шестьдесят назад — братец взял да и свалил. Дезертировал — так у вас говорят, верно? Не предупредив мамочку — а мама у нас оч-чень нервная, помнишь, Мэйри, нашу прекрасную мамочку в годы её расцвета и её привычку швыряться горящими файралами во всё, что движется? И всё зло после твоего побега она, между прочим, вымещала на мне, на ком же ещё! А какая у него была невеста, Ари! Красавица — ну, по нашим меркам, конечно… Правда, малышка Нэйди была очень ревнивой. Так что когда женишок ускользнул из её цепких лапок, очень разозлилась. Впрочем, отчасти её можно понять, а, Мэй?