Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны
Шрифт:
— Получил новый танк? — спросил он с оттенком иронии.
— Получил, новейшую модель. Тепленький, прямо с завода. А хорошо он ходит, как вы думаете?
На этот свой чисто риторический вопрос он не нашел нужным ответить, но, как видно, воспоминание об исключительной способности его танка к передвижению задело в нем какую-то струну, ибо он еще яростней нажал на акселератор.
— Легче, легче! — закричал мистер Бантинг, бросая на него свирепый взгляд.
— О’кэй, вот мы и дома. — «Кортон-дэвид» подкатил к ворогам коттеджа «Золотой дождь» так мягко и бесшумно, словно перышко опустилось на землю.
«Слава
— Хелло, папочка! Крис ушел с Моникой к Ролло.
— Ушел! — лицо у него сразу вытянулось, и, потрясенный внезапным разочарованием, он машинально поставил свой чемоданчик на первый попавшийся стул.
— Миссис Ролло пригласила их обедать, а потом Моника придет к нам пить чай.
— Так! — Очень неделикатно со стороны миссис Ролло, — решил он.
— Я могу отвезти вас, мистер Бантинг. Еды хватит на всех. Поехали?
— Нет, нет, спасибо. — Его возмущала даже мысль об этом. Но если Берт знал, где Крис, почему он ничего не сказал, должно быть, просто соображения нехватило. Но в конце концов Крис ведь покончит когда-нибудь с этим визитом и придет домой пить чай и весь оставшийся вечер проведет в своей семье. И то хорошо.
— Может быть, Берт, ты тоже придешь пить чай? — спросила миссис Бантинг.
— Обязательно приду. Большое спасибо. Я мигом обернусь.
— Странный молодой человек, — заметил мистер Бантинг, когда Берт ушел. — Какой-то чудак, по-моему. — Он никак не мог понять, зачем Мэри пригласила его. Крис и Моника навряд ли жаждут постоянного присутствия ее брата. Вот придет Моника, потом еще кто-нибудь придет и с Крисом даже поговорить вволю не удастся.
— Видел ты «Килвортскую газету», папочка? — спросила Джули, протягивая ему газету, сложенную так, чтобы сразу бросалась в глаза фотография. — Берта наградили орденом. Ты заметил у него ленточку?
— Ничего не заметил, — сказал мистер Бантинг, беря в руки газету. — «За отвагу в бою», — прочитал он. — «Капрал Ролло из Килворта». — Это был тот же снимок, что стоял у них на камине.
— Вот оно что! — воскликнув он удивленно. — Берт Ролло!
— Вот видишь, папочка, у него тоже есть кое-какие достоинства.
— Конечно, он храбрый парень. Но что это за глупая манера выражаться: «Вот мы и дома!» Он, кажется, здесь не живет. — Настроение мистера Бантинга все еще было омрачено пережитым разочарованием.
Однако ничего больше не оставалось, как дожидаться чая, устранившись, насколько возможно, от связанной с приготовлениями к нему суматохи. На протяжении всей его семейной жизни каждому посещению гостей предшествовала такая суетня, как будто Мэри не содержала дом в такой чистоте и порядке, что могла в любое время принять самое королеву. Но переделать жену было невозможно, да он и не особенно к этому стремился, за исключением кое-каких мелочей, в которых она проявляла особенное упрямство.
Он вышел в сад и окинул его снисходительным взглядом, обращая внимание не столько на пустые грядки, сколько на те, где что-нибудь произрастало, подобно тому как рыболов смотрит только на рыбные места. Урожай был не такой уж плохой в этом году, не так хорош, как у Оски, но все же впервые в жизни мистеру Бантингу удалось вырастить огурцы. Правда, самый лучший экземпляр был случайно рассечен пополам, когда Джули как-то
Мистер Бантинг не перегружал себя работой по саду, делая только то, что казалось ему в данную минуту необходимым. В течение недели, когда у него не было свободного времени, он замечал в саду очень много неотложных дел, но когда наступала суббота и у него было время ими заняться, оказывалось, что многое вовсе не так уж к спеху. Самым безопасным делом была поливка; она почти никогда не приносила вреда, и сегодня он послушался совета Оски и ограничился одной поливкой. Когда он вернулся домой, чтобы помыться и переодеться, миссис Бантинг напомнила ему, что не мешало бы также и побриться.
Он круто обернулся к ней: — Это зачем?
— Придет Моника.
— Я брился утром, — возразил он упрямо. — Хватит и одного раза в день. «Бриться, еще чего недоставало!» — подумал он. Но, умывшись, он решил, что можно в конце концов пройтись разочек бритвой по подбородку, и как раз в ту минуту, когда он уже приступил к этой операции, он услышал, как Джули бегает из кухни в столовую и обратно, напевая какую-то идиотскую песенку на мотив своего собственного сочинения
Божественную Монику к чаю мы все ждем! Божественную Монику к чаю мы все ждем!вследствие чего он приостановил деликатную процедуру бритья, ибо пользовался стандартной бритвой Брокли, а не так называемыми «безопасными» жестянками. Он отложил этот инструмент в сторону и принялся намыливать подбородок, потом прошелся по щекам (кстати, раз начал), одновременно прислушиваясь и думая о своих детях: какой только чепухи не несут! Сколько денег выброшено на их образование, и вот вам результат. Теперь Джули поднималась по лестнице, повторяя эти дурацкие, чтобы не сказать хуже, слова и неожиданно присовокупила к ним новую, совсем уже возмутительную строчку.
Божественную Монику к чаю мы все ждем! И ангелочка Эви!Это было уж слишком. Мистер Бантинг положил кисточку, распахнул дверь ванной комнаты и закричал:
— Довольно! Чем у тебя голова набита, скажи на милость, — петь такие вещи про Эви! Да и про Монику тоже. Ты меня просто поражаешь!
Губы Джули сложились в гримасу, беззвучно изображающую удивленный свист. — Ой, папка-ворчун сердится? — проворковала она и, подцепив кончиком пальца клочок мыльной пены с его щеки, пересадила ему это украшение на нос, другой клочок на лоб и продолжала разукрашивать его таким образом, постепенно превращая в «очаровательного пятнистого, злющего-презлющего фокстерьера», пока он, осознав, наконец, всю чудовищность подобного обращения, не схватил ее крепко-накрепко за руки и не принудил сдаться.