Мистер Монк и две помощницы
Шрифт:
Миссию основали испанцы в 1776 году, обращая в свою веру индейцев, пять тысяч которых пали жертвами эпидемии кори, принесенной отвращающими их от язычества. Кирпичную церковь, стоящую по сей день, построили в 1791 году неофиты — причудливое словечко для коренных американцев, которые выжили после эпидемии и стали христианами. Стены толщиной в четыре дюйма выдержали испытание временем и землетрясение 1906 года. Полагаю, визит Эдриана Монка она тоже в состоянии вынести.
Я намеренно умолчала об эпидемии кори, случившейся сотни лет
Мы с Джули рано позавтракали и отправились за Монком на арендованном автомобильчике. Я высадила дочь в парке; затем мы с боссом поехали к церкви, чтобы успеть к службе.
В длинном и узком храме толпа прихожан сгрудилась у позолоченного алтаря в стиле барокко, за которым стоял священник в белой мантии с зеленой оторочкой.
Впереди медленно ковыляла старуха, громко шаркая. Дьякон лет тридцати у двери поприветствовал нас вежливым кивком и улыбкой.
Старушка перед нами опустила руку в чашу со святой водой, перекрестилась и поцеловала пальцы.
Монк ахнул и попросил салфетку. Я дала ему, а он протянул ее женщине.
— Возьмите, — нервничал он. — Быстрее!
— Зачем? — удивилась она.
— Вода, — указал он на чашу, — разве не видите, что все люди совали в нее свои грязные руки?
— Все нормально, молодой человек, — зашамкала старушка. — Она благословлена.
— Но не дезинфицирована, — настаивал босс.
— Бог очистил ее.
— Вы стары и Ваш организм плохо сопротивляется инфекции, — уговаривал Монк. — Вам стоит немедленно прополоскать рот, пока смертоносные микробы не вторглись в Ваше одряхлевшее тело!
— Стыдно, молодой человек! — Воскликнула старушка, повернулась к нему спиной и заковыляла прочь.
— Эта дама желает смерти, — Монк оглянулся на меня в момент, когда я окунула пальцы в воду и перекрестилась. Я не слишком религиозна, но лишнее благословение не повредит.
Монк сунул салфетку мне в руку. — В уме ли ты, женщина?!
— Мистер Монк, успокойтесь, — увещевала я, — мы же в церкви.
— Мы в зоне распространения болезней! — психовал он. — Кто-то должен спасти этих людей!
— Думаю, именно этим и занят отец Боуэн, — я взглянула на священника у алтаря, следившего за нами с укоризной. Так мог бы смотреть сам Бог. Холодок пробежал у меня по телу.
Монк вернулся обратно к чаше, глубоко вдохнул и опустил в нее руки. Вздрогнув, словно сунул их в аккумуляторную кислоту, начал вычерпывать воду и выплескивать через дверной проем.
Дьякон в шоке вскочил перед ним, заблокировав дверной проход. — Что Вы творите?!
— Опустошаю выгребную яму, — ответил Монк.
— Это же святая вода! — воскликнул дьякон. — Она освящает нас.
— Она заражает вас, — не уступал Монк. — Потом меня поблагодарите.
— Вот и нет, — возразил дьякон. — Святая вода напоминает нам о Крещении. Она очищает нас от грехов, освящает души, когда мы
Монк собирался вычерпнуть еще воды, но я схватила его за руку и потащила прочь.
— Если хотите очистить людей, — голосил Монк, — добавьте дезинфицирующее средство для рук!
— Мистер Монк, — шептала я. — Люди тысячелетия освящают себя водой.
— Это объясняет распространение Черной Смерти, — дергался Монк. — Салфетку. Салфетку. Салфетку.
Я передала ему три штуки согласно приказу, он начал чистить руки, словно шлифуя их.
— Просто невероятно, — бормотал он.
Да уж, определенно. Он совершенно не обращал внимания на уставившихся на нас людей. Мне же приходилось широко улыбаться, пытаясь загладить вину и неуважение босса.
Прихожане встали со скамеек и выстроились в центральном проходе для причастия. Меня покоробило ужасное предчувствие того, что вот-вот должно произойти. Оставалось несколько секунд, чтобы предотвратить катастрофу.
— Нам пора идти, — я стала выталкивать его к двери. — Вернемся попозже.
— Зачем нам уходить, — Монк выдернул свою руку. — Отец Боуэн ждет нас. Мы должны расспросить его.
— Давайте подождем окончания службы снаружи. Потом побеседуем.
— Я уже устал от твоих толчков, — пожаловался он.
— Извините, — я подняла руки. — Пожалуйста, мистер Монк, покиньте церковь ради меня!
Монк пожал плечами и повернулся к двери. Но стоило ему сделать первый шаг, как отец Боуэн возвестил:
— Тело Христово.
Возможно, упоминание тела привлекло внимание Монка. Или он просто услышал голос.
Независимо от причины, он посмотрел в сторону алтаря, когда отец Боуэн положил гостию из ларца с дарами на язык прихожанки.
Прихожанка, молодая женщина, проглотила ее, сказала «Аминь», отступила в сторону служителя, протянувшего чашу с освященным вином, и отхлебнула. Служитель протер ободок чаши и протянул ее следующему причащающемуся.
Монк в ужасе смотрел, как священник кладет гостию на язык мужчины. Тот двинулся к служителю с чашей вина и отхлебнул.
— Ты видела? — прохрипел Монк.
— Мы можем поговорить на улице.
Монк наблюдал, как лысеющий худой мужичок с бородкой открыл рот в ожидании гостии. Как только отец Боуэн протянул ее, Монк заорал: — Хватит!
Все замерли. Я мечтала заползти под скамью и притаиться. Кошмар, предугаданный пару минут назад, стал явью. Почему я не предвидела все час назад?!
— Что в вас пихают, люди? — заорал Монк на всю общину.
— Любовь Господню, — ответил худой бородач.
— Сначала вы пихаете пальцы в какую-то миску с водой. Потом позволяете этому человеку, — он ткнул в отца Боуэна, седого мужчину лет пятидесяти, казалось, постаревшего на десять лет за последние минуты, — пихать вам пальцы в рот, не помыв руки. Две секунды назад его пальцы были во рту другого человека. Разве вы не видите? Вы все слепы?!