Мистерия, именуемая Жизнь
Шрифт:
Портос так и подскочил.
— Рауль?! Рауль в Алжире? Рауль — адъютант его светлости? Арамис… Что я слышу!
— Выпьем, — сказал Энрике, — Я сейчас все вам расскажу.
— Bibamus, — сдержав вздох, сказал Арамис.
Они чокнулись и выпили — два немолодых мушкетера и юный рыцарь Мальтийского Ордена.
Лицо Портоса стало тревожным.
— Как же так, — сказал Портос, — а ведь я хотел… — он полез в карман, достал какую-то бумагу.
— Что вы хотели, дорогой Портос? — печально спросил Арамис.
Портос спрятал бумагу на груди.
— Потом, — сказал он, — Вы и Рауля видели?
— Да.
— Вы с ним не познакомились?
— У меня не было полномочий. Я должен был встретиться с графом де Ла Фером, когда эскадра Бофора уйдет в Алжир.
— Вы встретились с Атосом уже после?
— Да, уже после, — сказал Энрике.
— Так вот о каком путешествии вы говорили… Ох! — сказал Портос, — А вы говорите, Фортуна улыбнется, Арамис! Снова козья морда! Рауль, наш наследник, уезжает в этот дикий, забытый Богом Алжир воевать с мусульманами! Мне страшно за него, Арамис. Последнее время Рауль, обычно такой живой, веселый, остроумный, был в полном отчаянии… И я ничем не мог помочь ему. Эти женщины! Все это из-за его блондинки… Как же так? — повторил Портос, почесывая затылок, — Ну как же так? Почему Атос отпустил его одного? Почему сам с ним не поехал? Рауль с детства мечтал помочь Стюартам. Помню, как жадно он расспрашивал меня о подробностях наших английских, с позволения сказать, приключений. А потом, когда Атос с Д'Артаньяном организовали Реставрацию Карла Второго, он очень обижался, что его опять они не взяли с собой.
— Рауль обижался на нас еще раньше, — добавил Арамис, — очень уж ему хотелось быть пятым мушкетером.
— Да он и есть пятый мушкетер! — заявил Портос, — Наш мальчишка, что и говорить! Так о чем бишь я толковал? Ни в первый раз, ни во второй Атос не взял его в Англию. А теперь — одного, в Алжир, в дикую страну, на войну с арабами. Черт возьми, Арамис, я даже аппетита лишился!
Портос отодвинул тарелку.
— Портос, — мягко сказал Арамис, положив руку на его плечо, — Не надо. Возьмите себя в руки. МЫ ВСЕ ЕЩЕ ЖИВЫ!
— Простите меня, — сказал дон Энрике, — Я расстроил вас, господа мушкетеры, но вы должны были знать всю правду о ваших друзьях. Доблестный Портос, надеюсь, к вам вернется аппетит, если вы узнаете, что с г-ном виконтом поехал длинный чудаковатый слуга графа де Ла Фера.
— Гримо? — оживился Портос, — Гримо прошел с нами огонь и воду. К тому же он нем как рыба и не станет докучать Раулю бестолковыми ДОКУЧНЫМИ разговорами, которые только усугубляют отчаяние. А откуда ушла эскадра?
— Из Тулона.
— Вы видели Рауля в Тулоне?
— Да. И в городе и в порту. Он все время был с графом де Ла Фером. Правда, народ вокруг виконта так и роился — местные жители. Кто просил подписать пропуск, кто просил найти родных, похищенных пиратами Алжира. Так что ваш молодой друг не сидел без дела. Не забудьте и о прелестных юных девах Тулона с пышными букетами цветов. Я собственными глазами видел, как они щебетали вокруг очаровательного виконта.
— Это хорошо, — сказал Арамис, — И дела и девицы с букетами — меньше о своей Лавальер думать будет.
— А наедине с собой? — мрачно спросил Портос.
"Научил на свою голову, — подумал Арамис, вздыхая, — Похоже, Портос, наш простодушный доверчивый Портос становится
А Энрике сказал то, что думал:
— Наедине с собой? Портос, вы и, правда, стали тонким психологом! Наедине с собой… — он задумался, — …Когда рядом нет ни отца, ни друзей, ни надоедливых просителей… На людях еще как-то держишься. А я в таком состоянии наедине с собой сходил с ума от отчаяния, и всякая дрянь лезла в голову. Это в прошлом. Я справился. И ваш Рауль справится. Он сильный. Если бы я не располагал информацией о постигшем его крушении, ни за что бы не подумал, что с ним что-то не так. Он отлично держится.
— Он нежный, — сказал Арамис, — Мари и Атос так его оберегали от всяких потрясений… Так что же вы решили, друг мой? Вам тут надоело, я же чувствую. Вот рыцарь зовет в Алжир. Присоединяйтесь, Портос!
— Решать тут нечего, — сказал Портос, — Судьба Рауля меня очень беспокоит. Но я не могу бросить все и мчаться к Бофору. Мы должны защитить наш остров от грозящего нашествия. Разгромим Самозванца — и тогда, Арамис, вы меня здесь не удержите никакими силами. Я сяду на первый же корабль и поспешу к нашему Раулю. И не отпущу от себя ни на шаг!
— Я поеду с вами, мой славный Портос, — сказал Арамис, пожимая руку великана, — Если… (он поправился)… Когда мы разобьем Самозванца, и приказ будет выполнен. Вы чудесный друг, мой добрый Портос.
— Чудесным другом я буду, когда смогу оказать нашему мальчику реальную помощь, — сокрушенно сказал Портос, — Ведь своим вызовом де Сент-Эньяну Рауль скомпрометировал себя. Боюсь, что Людовик затаил на него злобу. Д'Артаньян мне все растолковал. Ведь вызов был направлен королю! Когда я понял суть интриги, я ужаснулся! И я-то, болван, взялся передавать вызов, — он хлопнул себя по лбу, — А теперь локти кусаю. Но поверьте, Арамис, и вы поверьте, юноша, поверьте, я говорю истинную правду — не за себя я испугался, а за Рауля. Я-то что… Я почти старик, свое отжил.
— Что вы, Портос!
— Какой же вы старик, господин…герцог! Судя по вашей силе, вам еще жить да жить! — воскликнули в один голос Арамис и дон Энрике. Арамис с благодарностью взглянул на рыцаря, когда тот произнес слово «герцог». Молодой человек незаметно подмигнул ваннскому епископу.
— Дайте договорить, а то потом с мыслями не соберусь. Это не мне жить да жить. А Раулю. Такой молодой, вот почти как вы, дон Энрике. Жизнь только начинается. А этот вызов может отразиться на его карьере. Может, и вовсе крест поставит. Это серьезно. А ведь мы возлагали большие надежды на Рауля. Помните, Д'Артаньян говорил, что Атос мечтал, что его сын будет идеальным дворянином.
— Вы сгущаете краски, господин Портос, — сказал дон Энрике, — Адъютант Великого Адмирала Франции, это что ли, конец карьеры виконта де Бражелона? И Рауль, насколько я знаю, весьма успешно выполнил первое поручение господина де Бофора. Правда, с помощью отца.
— В Алжире с ним отца не будет, — вздохнул Портос.
— Но будет Гримо, а он умный и опытный, — сказал Арамис, — А потом и мы, если будет на то воля Божья.
— Видите, не так уж все и плохо, — продолжал Энрике, — Если бы Людовик хотел свести счеты с вашим другом, он отменил бы это назначение. Да парню вообще Бастилия светила!