Мистерия, именуемая Жизнь
Шрифт:
— А-а-а, — протянул Портос, — Это психология.
— Психология? — улыбнулся дон Энрике, — Портос — психолог? Это что-то новое! Сантьяго!
— Я вам объясню, в чем дело. Вы, повторяю, иностранец и, наверно, не знаете наш молодой Двор.
— Я проинформирован и знаю все, что мне нужно.
— Есть там один молодчик, некий де Сент-Эньян.
— Не некий, — заметил рыцарь, — А фаворит Его Величества Людовика.
— Так вот: этот фаворит однажды обвел меня вокруг пальца. Увильнул от дуэли, дрянь такая! Я оказался в дураках! А все
— Теперь понимаете? — спросил рыцарь.
— Стараюсь, — вздохнул Портос, — Стараюсь постигнуть человеческую психологию. Арамис мне все разъясняет. А скажите, рыцарь…
— Предвосхищаю ваш вопрос, сударь! Вы хотели спросить о сыне Атоса? Все в порядке: ваш молодой друг тоже путешествует. Ваши друзья живы, здоровы и свободны. Теперь вы довольны?
— А почему вы решили, что я собирался задать вопрос о Рауле?
— Психология, — улыбаясь, ответил рыцарь.
Портос почесал затылок.
— Да. Путешествие — это лучшее, что можно придумать! Сидеть на одном месте в ожидании беды — от тоски можно подохнуть!
— Вы здесь скучаете? — мягко спросил дон Энрике.
— Не то слово! — вздохнул Портос.
— А знаете, господин Портос, я и явился, чтобы пригласить вас попутешествовать.
— С моими друзьями?
— Быть может.
— А Арамис тоже поедет? Ваше приглашение и к нему относится?
— Разумеется. В равной мере.
— У меня появляется надежда! — радостно сказал Портос.
— А о молодом де Сент-Эньяне и думать забудьте. Что ни делается, все к лучшему. Это очень хорошо, что дуэль не состоялась. И де Сент-Эньян не держит зла на вас.
— Я знаю. Мы с ним выпили мировую у Д'Артаньяна. Но все-таки…
— Все к лучшему, — повторил рыцарь, — Ваш друг Арамис, надеюсь, объяснил вам, как вы рисковали? Так лучше для всех. Понимаете?
— Понимаю. Мне еще раньше растолковал Д'Артаньян всю эту интригу. Но мы пришли. Дон Энрике, не сочтите за недоверие к вам, но сюда входят без оружия. Отдайте шпагу дежурному офицеру.
— Скажите, пожалуйста! — пробормотал испанец, — Церемонии, как в приемной Короля-Солнца в провинциальном гарнизоне.
— Бель-Иль не провинциальный гарнизон, — сказал Портос, — Это наш форпост, северо-западный страж Франции. Так что без обиды.
— А от вас, господин Портос, случись вам приехать на Мальту, не потребовали бы сдать оружие, если бы вы явились в нашу цитадель в Ла Валетте к Великому Магистру.
— Если бы да кабы, — пробормотал Портос, — Но что поделаешь, если такое правило. Да что вы боитесь? Не тронем мы вас! Не турки же мы, черт возьми! Или вы нам не доверяете?
— Вам — доверяю.
— Не доверяете Арамису?
Рыцарь замялся.
— Вы и Раулю велели бы сдать оружие? — с вызовом спросил он.
— Из правил бывают исключения, — ответил Портос, — Рауля мы знаем с детства, а вас видим впервые.
— Согласен, — усмехнулся дон Энрике, — Ничего не попишешь.
С этими словами он отстегнул свою шпагу, отдал ее офицеру гарнизона и вошел в Штаб следом за Портосом.
— Арамис, друг мой! — радостно закричал Портос с порога, — Я нарушаю церемониал и лично докладываю о посетителе, но дело того стоит! Все отлично! Наши друзья путешествуют, и этот молодой человек, связной Атоса, приглашает нас присоединиться к ним.
— Вот как? — сказал Арамис, — Я рад за друзей. Но юноша еще не представился. Слушаю вас, молодой человек. С чем пожаловали?
— Энрике де Кастильо. Мальтийский Орден, — торжественно сказал рыцарь.
— Присаживайтесь, прошу вас, — любезно сказал Арамис, указывая на кресло.
— Простите, ваше преосвященство, я сдал оружие, входя к вам, но я не арестант, не пленник, не заложник и не преступник. Я — посланец и на правах посланца слегка подвину "удобство собеседования" — так эта мебель именуется в пьесе господина де Мольера… — он слегка улыбнулся и вскользь заметил Портосу, — Которого вы называете Кокленом де Вольером.
— Всех-то вы знаете! — восхитился Портос, садясь, куда придется, то есть оставаясь на свету. Энрике устроился в полутени. Арамис насторожился.
"Хитрый мальчик, — подумал он, — И осторожный. Д'Артаньян в подобной ситуации был вынужден занять предложенное мной место. Я заметил затаенную обиду, но я вел свою игру, а гасконец свою. Возможно, он нажаловался Атосу. И Атос предупредил своего посланца. Что же до несчастного принца, тот тоже спрятался от меня в тень, когда я вез его в своей карете…"
— Ради Бога, — сказал Арамис ласково, — Садитесь, где хотите, дитя мое — мой сан и мой возраст дают мне право так обращаться к вам. Вы намекнули на то, что вы безоружны, но вам нечего бояться.
— Хорошо, хоть обыскивать не стали, — заметил рыцарь.
— Если вы действительно от Атоса, вы должны быть в курсе наших дел и не обижаться на меры предосторожности.
— Я в курсе ваших дел, но я не от Атоса, — сказал Энрике де Кастильо.
— Так вы нас посмели обмануть? Арамис, вы правы, как всегда! Быть может, этого малого послал Самозванец, чтобы убить вас! То-то он не хотел отдавать шпагу дежурному! — заорал взбешенный Портос.
— Я воспользовался именем Атоса как щитом и вашим славным девизом, чтобы проникнуть к вам. Я пришел как друг, — сказал дон Энрике, — И пришел от друзей Атоса, но не от него лично.
— От каких еще друзей? — ревниво спросил Портос.
— Господин Портос, легенда о вашей дружбе уже пересекла Пиренеи. И те, кто послал меня, не являются такими близкими друзьями графа де Ла Фера, как вы и господин Д'Артаньян. А также его преосвященство епископ ваннский, — терпеливо пояснил рыцарь, — Но тем не менее люди эти хорошо проинформированы, знают графа и всех вас. Они послали меня, чтобы предложить помощь.