Мистерия
Шрифт:
— Это хорошо, когда люди вокруг добрые, — согласилась Тайра и коснулась пальцем мужской рубашки, мимо которой они проходили. — Я была бы рада, если бы у нас женщин чтили как равных. И если бы не гнали за поиск Знания. Хотя его и так мало кто ищет.
— Хе. — Бернарда невесело усмехнулась. — Вообще-то, в моем мире мне тоже приходилось скрывать свои способности — да и здесь частично приходится, но не потому что люди злые, а потому что не всем про них — способности — нужно знать. А в моей стране меня бы за них не гнали, а наоборот,
— Меня… Тоже. Искали.
Заметив в зеркальном отражении, каким грустным при этой фразе стало лицо собеседницы, Ди повернулась к Тайре и замедлила шаг.
— Тебя искали? Ты, наверное, скрывалась, да? Печальная и длинная история?
— Ну, в общем, да, — та выдавила из себя жалкое подобие улыбки. — Поэтому я, собственно, и попала в Коридор.
И раздался длинный протяжный вздох.
— Смотри: зеленые, красные, розовые, бежевые — ты какие цвета предпочитаешь? А фасоны? — Бернарда снимала с перекладин одни плечики за другими и, как фокусник, жонглирующий платками из шляпы — профессионально и весело, — показывала разнообразные блузки Тайре. — С воротничками? Без? С кружевами? Рукав предпочитаешь длинный или короткий? А ткань?
И смеялась, потому что подруга Стива хлопала, как кукла, глазами и не умела скрыть восторженной детской наивности при виде подобного — огромного для нее — количества вещей. Конечно, если на Архане были «лавки», а не магазины, в них не поместилось бы и десятой части того, что лежало, стояло или висело здесь.
— Я совсем не разбираюсь в местных обычаях и не знаю, в чем ходят женщины. Ты говоришь, они здесь не кутаются в тулу, как наши?
— Вовсе нет. Наоборот! Тут женщины любят короткие юбки или узкие брюки, каблуки.
— А что такое «ка. Блуки»?
Разделением слова на части и постановкой неправильного ударения Тайра напомнила Бернарде Смешариков, чем вновь рассмешила.
— А это вот — смотри, — она сняла с ноги ближайшего манекена красную туфлю. — Вот эта палочка — каблук. Она бывает высокой или низкой.
— Но на такой неудобно ходить. Даже не пробуя, я чувствую, что будет неудобно.
— Конечно, неудобно! — по холлу рассыпался брызками звонкий хохот. — Но кого это заботит? Мы же делаем все для того, чтобы нравиться мужчинам, а не для того, чтобы нам было удобно.
Да? Нравиться мужчинам?
Тайра вновь подумала о том, что будь она в Рууре, ни за что бы не стала выряжаться в привлекающие внимание тряпки — не хватало ей раньше похотливых взглядов? Но здесь…
Если здесь такие мужчины, как Стив — от этой мысли она покраснела не внешне, но изнутри, — то, может, стоит постараться? Конечно, на то, что Тайра понравится ему как женщина, а не как подруга — все-таки она черноволосая, смуглая и… слишком другая, — шансов мало, но они есть. Ведь есть?
— А каблуки нужно носить обязательно?
— Ну-у-у… — промурчала
— Мачо — это какие-то особенные мужчины?
— Ну да, можно сказать и так. Так что, нужны тебе каблуки?
— Нужны, — кивнула Тайра и покраснела — на это раз внешне. — Хотя бы одни.
— Да не одни, а тоже для разной одежды и разных цветов. Я имею в виду «туфли» разных цветов. Сейчас все найдем; я уже заметила, где здесь примерочная.
— Слу-у-у-шай, тебе все идет. Вот все, что бы ты ни одела.
Тайра теребила пальцами золотистый ремешок очередного — наверное, двадцатого по счету платья — смотрела на свое отражение в высоком зеркале и смущенно рдела от удовольствия. К ее темным волосам и ярким необычным глазам и цвета шли необычные: насыщенный бордовый, пронзительный синий, глубокий зеленый, слепящий желтый…
— Если бы я одела такой розовый — я ведь почти блондинка — то я смотрелась бы, как… ну, как распутная женщина, а ты даже в розовом смотришься, как чудесный цветок. Вот бы мне такие волосы! Знаешь, я в детстве мечтала о черных.
Бернарда, подперев щеку ладонью, завороженно рассматривала новую подругу, которая с каждый жестом, словом, взглядом, нравилась ей все больше. Как хорошо, что док привел ее из Коридора, что именно такую — интересную, загадочную, но при этом совершенно не высокомерную и крайне тактичную.
— Что ты — твои волосы великолепные и очень густые. На Архане такого оттенка не бывает — его добиваются очень сложными манипуляциями с краской, добываемой из помета одногорба.
— Что? Из…
По поднятым бровям Ди Тайра поняла вопрос и кивнула:
— Да. Из… г@вна, — и они заговорщицки захихикали. — Так что хорошо, что у тебя такой оттенок, и что…
— Мне не приходится мазать волосы пометом? Согласна.
— Не волосы даже — кожу.
— Спасибо, хоть не есть.
— Все равно противно.
Обычно выбор одежды, когда требуется огромное ее количество, — процесс скучный, но этот постоянно прерывался шутками, смехом и веселыми комментариями; время текло быстро и незаметно.
— Тебе действительно повезло с фигурой — все сидит, как влитое.
— Спасибо. Женщины моего мира всегда скрывают фигуру. Только если не работают в Сладких домах…
— О, это такие, куда мужчины приходят, чтобы?…
— Ага. И там все ходят голые.
— Пузатые, бородатые и лапают все, что движется за выступающие части тела?
— А ты откуда знаешь?
Бернарда прыснула в кулак.
— У меня хорошее воображение — могу представить.
— Точно, так и есть. И там все пахнет апельсиновым и лавандовым маслом. У меня подруга — бывшая подруга — там работала. Может, и сейчас. Так вот там все оголяются, а на улицах — нет.