Мистерия
Шрифт:
— Хуже, когда ты решил оголиться на улице, а тебе и показать нечего, так что очень радостно, что это не твой случай.
— Спасибо тебе.
— Пожалуйста, — Ди удовлетворенно откинулась на спинку кресла. — Так, мы уже отобрали блузки, топы, брюки и нашли три хороших платья.
— Четыре, — робко поправила Тайра и снова с надеждой погладила золотистый ремешок.
— Хорошо, четыре. Снимай пока. Нам осталось отыскать верхнюю одежду, обувь, кофты и нижнее белье.
— А что такое нижнее белье?
— Нет,
На нее, не мигая, наивно и вопросительно смотрели желто-зеленые глаза.
— Он же голый!
— Он не голый — он в трусах и бюстгальтере.
— Но на него ведь смотрят мужчины! Как они… ой! Они ведь все видят…
— Тайра, да это манекен! Ему все равно, кто и что видит — он предназначен для того, чтобы демонстрировать вещи. А женщины перед своими мужчинами в домах так и ходят.
— Но зачем?
— Чтобы соблазнить.
Бернарда вдруг поняла, что ужас, написанный на лице прибывшей из другого мира девушки, скорее всего, связан с тем, что занятия любовью для женщин не являлись там чем-то приятным.
— Так ты… Ты никогда… Не была? Да?…
— Нет. И не хочу. Я боюсь. Мне рассказывали, что это грубо и больно.
— Вовсе нет! Бывает иначе. Мужчины бывают очень ласковыми, нежными, внимательными.
— Сари тоже говорила, что такие встречаются, но я все равно боюсь. И тем более, не хочу иметь у себя вещи, способные распалять похоть.
В этот момент (может, совершенно некстати) Ди почему-то подумала про Стивена. Про то, что он, представься ему подобная возможность, никогда не повел бы себя с Тайрой грубо — холил и лелеял бы ее, как бархатный цветок. Но и Тайре, в свою очередь, придется пересмотреть многие устаревшие взгляды на жизнь и решиться на то, на что раньше она бы никогда не решилась. Ох, трудно им будет. И зачем она — Ди — вообще думает про Стива? Может, он тут вообще ни при чем? Хотя, как тогда понимать сегодняшние взгляды в прихожей? Ах, сами разберутся.
— Не всякое нижнее белье предназначено для того, чтобы распалять в мужчине похоть, есть и другое. Оно помогает поддерживать гигиену — это я о плавках, а бюстгальтеры помогают поддерживать грудь…
— А зачем ее поддерживать? — Тайра успокоилась и даже хихикнула. — Моя итак держится.
— Ну, так повезло далеко не всем. Знаешь ли, есть такие бабки, да и не бабки даже, у кого грудь болтается до пупа…
— У нас тоже такие есть.
— Вот за этим и нужны бюстгальтеры. Так что лучше все-таки пойдем и посмотрим, ладно?
Когда Тайра, убежденная нерушимой логикой и словами Бернарды о том, что «грудь под блузкой без бюстгальтера привлечет туда больше внимания, чем без него» и «если носить штаны и не надевать плавки, они будут забиваться
— Так, что нам осталось? Пара курток, свитеров и обувь? А косметикой ты пользоваться умеешь?
— Нет. Я слышала, что женщины чернят глаза, чтобы привлечь к ним внимание, но никогда этим не пользовалась. Так тоже часто делают в Сладких домах…
— Так, понятно. Теперь чувствую себя так, как будто мы тут все живем в одном большом Сладком доме — красим глаза, губы, румяним щеки и ходим по дому голышом. Ужас какой-то!
Но вместо того, чтобы изобразить на лице ужас, Дина улыбалась, и тогда Тайра улыбалась следом — она очень боялась, что ее комментарии придутся в Нордейле не к месту, но знакомая Стива, к огромному облегчению, обладала невероятно хорошим чувством юмора и на странные фразы совершенно не злилась.
— Я научу тебя красить губы, а дальше ты решишь сама — надо оно или нет. Может статься, что красный цвет очень пойдет к твоим черным волосам…
И она задумчиво прищурилась, прикидывая.
— Ты меня смущаешь! — смеялась Тайра в ответ. — Зачем мне красить губы? Они и так яркие…
— Ну, кто знает, тебе может понравиться.
— Не думаю.
— А ты не предполагай наперед — сначала попробуй.
— Хорошо. Попробую.
— Скажи, а кто учил тебя всему тому, что ты знаешь? — спросила неугомонная жительница Руура, кутаясь в симпатичного вида бежевый плащ, в то время как Бернарда повязывала ей на шею бордовый с золотыми разводами шарф. — Ведь у тебя был Учитель?
— Конечно. Правитель.
— Правитель? Сам Правитель? Он берет учеников?
— Ну, не часто. Только тех, кого он считает достойными обучения.
— Вот это да… А меня учил один старый мудрец — его звали Кимайран. Он был очень умен, и после него у меня осталось множество книг — там, в Рууре.
— Он… умер, да?
— Да, — прошептала Тайра и погрустнела. — А книги я забрать теперь не могу, не знаю, как. Я бы, наверное, о многом еще могла прочитать, но Стив сказал, что мне не имеет смысла возвращаться туда, где на меня идет охота.
— Правильно сказал.
— Но… я бы хотела продолжать учиться, очень хотела. Думаешь… — мелькнувшая мысль была наглой, обнадеживающей и, наверное, подобно яркой и смелой мечте, совершенно несбыточной, — Правитель был бы заинтересован в еще одном ученике? Прости, наверное, глупо и нетактично об этом спрашивать.
— Нет, почему же — поговорить всегда можно, но решает он сам.
— Конечно.
— Всему свое время — ты не думай грустить. Некоторые вещи, они, сама знаешь, очень непредсказуемые.