Мистерия
Шрифт:
На этом месте Стив нажал отбой.
Не потому что хотел обидеть друга (хотя тот уже обиделся и теперь при каждом удобном моменте будет вспоминать, как «бедного снайпера» все кому не лень отключают на середине фразы), а потому что на крыльце у дома напротив зажегся фонарь.
Наконец. Наконец. Наконец.
Его соседка вернулась.
— Она такая… необыкновенная! Представляешь, помогла мне выбрать не только платья, туфли с этими высоченными палочками…
— Каблуками.
— Да, каблуками. Примерила на меня,
Классная? Она уже знает это слово?
— Она очень способная! Она все это время училась, постигала Знание, постоянно практиковалась, как и я, читала, осваивала работу с материей. А эти прыжки! — завороженно выдохнула Тайра и подвисла на полпути к раковине — остановилась, вспоминая собственные впечатления от долгого дня, заулыбалась, ушла в себя.
Ну вот. Первой в списке тех, кто начнет отнимать Тайру у Стива, оказалась Бернарда.
Сидящий за пустым столом в ожидании чая док крякнул. Теперь «классная» Бернарда будет всюду — утром пить с ними кофе, в обед удивлять новоприбывшую в мир Уровней изученными фокусами, вечерами кормить пирожками от Клэр. Это вам не упаковки с готовыми супами от Стива, не заваренная им же лапша-минутка с кругляшками копченой колбасы в высокой, похожей на собачью, миске, не неумелый голый черный чай без сахара. То будет чай с тысячью экзотических специй в разных сочетаниях и пропорциях — сегодня один, завтра другой. Черный, красный, желтый, коричневый и с розовыми бутонами…
Куда ему — Доку — тягаться с бабьими трюками? А еще думал — сам многое умеет, сумеет заворожить Тайру изученной тайной сращивания костей и восстановлением внутренних органов — заставит если уж не смотреть восторженными глазами, то хотя бы удержит в следующие несколько суток рядом. Будет время «побыть», поговорить…
За эти мысли Стив был готов настучать себе по кумполу. Который, по словам Эльконто, съехал настолько, что звенеть уже будет.
— Даже не знаю, куда все развешивать и расставлять. А, главное, когда и где все это носить. И знаешь, с ней так интересно! Вот вообще не бывает скучно, ни минутки. И истории у нас, оказывается, чем-то похожи — я бы и предположить не могла, что Бернарда тоже когда-то скрывалась от стражников в собственном мире — хранила знания и умения в тайне; вдвойне ей восхищаюсь за это…
Глядя на то, с какой легкостью Тайра щелкает кнопками, пользуется кранами, запихивает вилки и ножи в подставку для посуды, Лагерфельд думал о том, что гостья уже почти всему научилась. Это ему казалось, что ей потребуются если не месяцы, то хотя бы недели, а Тайра обошлась днями. Двумя. И вот она уже летает по собственной кухне, одетая в аккуратную желто-коричневую блузку от «Шанти», гремит длинными клипсами-серьгами, шуршит длинной юбкой и совершенно спокойно заваривает ему чай.
Куда делась та растерянная тоненькая девочка с испуганными глазами, которые говорили — ты только не оставляй меня, ладно?
— Тебя уже научили красить губы?
Тайра кивнула и смущенно коснулась рта кончиком пальца.
— Да, научили. Только я пока так и не поняла, понравилось мне это или нет. И эта… тушь. От нее ресницам так тяжело. Зато я начинаю походить на местную женщину, да?
— Нет.
— Почему? — обиженный взгляд желто-зеленых, необыкновенных по цвету… уникальных глаз.
— Потому что ты особенная. Тебе не нужна ни помада, ни тушь, чтобы быть красивой.
— Правда?
— Правда.
— Но я все-таки хочу походить на местных женщин. Если все они такие, как Бернарда…
Док вздохнул.
Все — не все. Какая разница? Но вслух ничего не сказал — не отрываясь, смотрел на затянутую чулком ступню. Он помнил ее — эту ступню — вплоть до малейшего изгиба. Босой.
— Чулки, — с глупым выражением произнес он — констатировал факт и отчего-то еще больше погрузился в философское настроение.
— Ага, чулки. Очень удобно. Слушай, а все эти трусы, стринги, плавочки, бюстгальтеры… Я даже не знала раньше, для чего они все нужны…
И, бросив короткий взгляд на лицо Стива, Тайра густо покраснела.
Спустя минуту, когда чай был готов и лениво исходил паром в кружках, хозяйка все говорила — восторгалась, изливала эмоции, лопалась от впечатлений и спешила ими срочно поделиться, — а док слушал.
— … Вот никогда бы не подумала, что существуют такие виды — разумные виды, которые умеют превращаться в другие предметы и даже говорить. Не просто говорить, Стив — один из Смешариков поприветствовал меня на древнеарханском — как такое возможно?
— Может, он подключен к Вселенскому разуму? — бездумно брякнул Лагерфельд и смутился, когда Тайра уставилась на него с полнейшим и безграничным восторгом.
— Вот и я так подумала! Они, должно быть, имеют канал, настроенный на общее энергоинформационное поле!
Теперь Стив чувствовал себя, как бездарный ученик, случайно выудивший из сознания сложное слово. Ляпнул что-то наугад, привел учительницу в экстаз, и теперь та смотрит на него с необоснованным обожанием — стыд, да и только. Он вообще словосочетание «общее энергоинформационное поле» слышит второй или третий раз в жизни и едва ли даже отдаленно понимает его значение.
— Либо их канал должен быть очень мощным, чтобы сразу же, без задержек, улавливать нужную информацию от Вселенной, либо…
Рот Тайры приоткрылся от возбуждения и предвкушения того, что она сейчас скажет, но в эту длинную паузу — паузу-триумф — Стив промолчал — побоялся разочаровать «учительницу» неверным ответом. И оказался прав.
— …либо они читают мысли. Мысли, представляешь? Откуда еще, если не из моей памяти, этот маленький комок смог считать очень старое, почти забытое приветствие?