Мистерия

Мелан Вероника

— Ты… проводишь меня?

Она фыркнула — ждала этого вопроса. Сложила руки на груди и нехотя кивнула — все еще обижалась на то, что ей пришлось упрашивать его прислушаться, почти умолять.

— Провожу. Потому что так мне велел Ким. Вот ему и скажи спасибо.

* * *

Он оказался не таким, каким она его себе представляла. Сошлись только желтые глаза, а во всем остальном этот человек показался ей странным: огромным, сердитым, закутанным в плотную одежду незнакомого покроя, да еще и с кучей вещей — навьюченным, словно одногорб. Зачем столько тащить, для чего? Хотя не ей судить. Раньше она вообще не встречала в

Коридоре живых — только духов, — а этот пришел в физическом теле и с какой-то одному ему ведомой целью. Что ж, у него есть цель, у нее тоже — проводить. Так велел Ким, и она исполнит его наказ. Хорошо хоть не пришлось красться за ним в тумане бездомной псиной, претворяясь невидимкой, хотя, может, оно было бы лучше, чем терпеть постоянные вопросы?

«А кто такой Ким?», «Почему он просил помочь мне?», «Давно ли ты тут?»

Ни на один из вопросов Тайра не ответила, бодро шла впереди, путник позади. Неизвестно еще, кто из них лучше тренирован — вон как семенит ногами за спиной, торопится, не всегда поспевает, да еще и постоянно озирается, боится. Ему и надо бы бояться: кто выдумал такой непрактичный шит? Нет, щит, конечно, рабочий, но крайне слабый и недолговечный, не для этих мест.

В голове привычно мерцала заданная точка и проложенный к ней маршрут.

«Мистерия».

Почему вход в нее расположен так далеко, почти на окраине карты? Что за место такое диковинное? И зачем ей, Тайре, вести желтоглазого туда, в чем толк? Почему, по мнению Учителя, судьбоносное событие должно быть связано именно с этим человеком?

Звездам виднее — им всегда виднее. Пока есть шанс и есть время, она будет исполнять наказы Старших, а там станет видно. Поможет это чем ей самой или не поможет — как знать сейчас?

Прежде чем настало время первой остановки, по ее внутренним ощущениями прошло не меньше часа, и здесь карта показала первый поворот.

— Ты успеваешь за мной?

— Успеваю. — Донеслось сзади. — А ты быстро бегаешь, однако.

— Ты сам сказал, что торопишься и что солдат — можешь ходить быстро. Или ты нерадивый солдат, раз так тяжело дышишь и потеешь?

Зачем она дразнит его, провоцирует? Сама-то привыкла перемещаться по местным просторам, а чужак нет. К тому же на нем гора неудобной одежды, хоть предлагай ее сбросить.

До Тайры долетела невидимая волна раздражения, но словесного комментария не последовало. Здесь все-таки ведет она — не он; если желтоглазый не понял этого раньше, то точно осознал теперь и в споры не ввязывался. Хорошая черта, достойная.

— Нам нужно повернуть.

— Так поворачиваем. — И через паузу. — Чего стоим?

— Сейчас я разверну пространство, будь готов. Здесь путь уходит вниз и в сторону по диагонали; в первый раз можешь почувствовать себя плохо.

— Уж как-нибудь постара…

Когда ее руки ухватили клочья тумана и принялись вращать не только его, но и мир вокруг, странник охнул и осел на землю. Лицо его стало бледным, взор помутился, а на висках выступил пот.

— Я предупреждала.

Тот лишь невнятно помотал головой.

— Идти можешь?

— Могу. Сейчас.

Он попытался встать на ноги, но тут же пошатнулся и уселся на землю вновь.

— Так как тебя зовут? Я представилась, а ты нет.

Пришлось сделать остановку, переждать, пока у солдата пройдет тошнота.

— Стив.

Стив. Интересное имя, необычное. Таких на Архане не дают.

— А что оно означает?

— Вот уж не знаю. Просто Стив. Или Стивен — это полный

вариант.

— Как, вам дают имена без смысла?

— Видимо, дают. Или же я запамятовал.

Он интересно выражался. С неким акцентом и иногда незнакомыми словами, но Коридор, как она уже заметила раньше, помогал ей понять чужую инородную речь: даже если духи являлись из самых отдаленных мест, она всегда их понимала, интуитивно улавливала смысл.

— А мир твой как называется?

— Мир? — Он поднял на нее свои удивительные янтарные глаза. — Мир Уровней. Есть еще какое-то имя на языке тех, кто его создавал, но мне его не произнести.

— Ага. — Тайра кивнула и принялась втихаря рассматривать сидящего на земле путника. Длинные ноги, обутые в огромные кожаные (ведь это крашеная кожа?) чоботы гигантского размера (ему, наверное, в них жарко?) — на Архане она отродясь не видела подобных — в таких бы ступни потели непрерывно. Тяжелая куртка с непонятной металлической застежкой, блестящими пупырышками на карманах и широким ремнем с кучей отсеков для оружия; вихрастые золотисто-каштановые волосы, широкие брови, скуластое лицо, огромные ладони…

— В твоем мире всегда холодно?

— В смысле?

— Такую одежду невозможно носить в жарком месте.

— Это спец. защита. Она дышит.

— Дышит?!

— Ну, ткань дышит. Специальный материал, который пропускает воздух.

Тайра успокоилась и перестала взирать на куртку, как на полудохлое животное.

— А ботинки тоже «дышат»?

— Нет, в ботинках жарко.

— Я так и подумала.

Они на некоторое время замолчали. Пока пауза длилась, Тайра продолжила процесс рассматривания. Хорошее лицо, приятное, глаза не злые. Она бы прощупала эмоциональный фон и ауру на предмет дополнительной информации, но пока не решалась — вдруг Стив колдун? В таких вещах осторожность не повредит, а в Коридор, насколько она поняла, люди без особенных умений и способностей не совались.

— Ты есть хочешь?

От вопроса она встрепенулась и смутилась одновременно. Так давно никто не предлагал ей поесть — сердце почему-то мучительно сжалось; Стив, тем временем, принялся открывать один из баулов.

— Не хочу, спасибо.

— Точно? Ведь долго шли, я проголодался. У меня хватит еды на двоих.

— Не хочу. — Упрямо отозвалась Тайра, поджала губы и отвернулась, предпочтя не замечать скользнувшее во взгляде напротив удивление. — Я не ем.

— Никогда?

— Никогда.

Шелест открываемой прозрачной упаковки прервался, в воздухе зависло недоумение.

— И лишние вопросы тоже не люблю. — Отрезала она, чтобы не провоцировать неприятный для себя разговор.

— Ну, нет так нет. Я просто спросил. А ты не против, если я поем? А потом пойдем. Сразу. Обещаю.

— Ешь. Спешу не я, а ты. Я не спешу.

И она вновь отвернулась в сторону и сделала вид, что разглядывает мутные клубы тумана.

… А ведь когда-то она ела. Когда-то она была не такой — нормальной, — а теперь не узнавала саму себя: озлобилась, замкнулась, сделалась одержимой дикаркой. Наверное, так произошло из-за Коридора и потерянной души. И из-за книг, информацию из которых она в последние дни поглощала, не переставая, — силилась найти ответы, которых, возможно, не существовало вовсе. Когда-то она не думала об уходящем времени, верила, что его бесконечно много, — хватит на ее длинный и хотя бы изредка счастливый век, надеялась, что судьбу всегда можно изменить к лучшему, стоит только приложить усилия.