Мистификация дю грабли
Шрифт:
– Дык… это… без спросу… вот… – совсем уж жалким голосом попытался объяснить Добрыня.
– Без спроса ходют в разведку? – многозначительно вопросил Владимир, пытаясь удержаться от смеха.
– Ну, да… самовольщики… говорю же, самовольщики… – совсем уж потерянно ответил Добрыня.
– И чё? Много чё узнали? – поинтересовался князь, опуская глаза.
– Ну как чё? – удивилась тугодумию князя женщина. – Они теперь про всё разнюхали: про девок, про вино, где, какое и почём. Люди они вежливые, даже старух вон на руках
– Так мы берём город али не берём? – изумился князь, разведя руками. – На штурм пойдём али нет?
– Да зачем идтить на штурм? – снова вмешалась женщина. – Орать, пыхтеть, лезть на стены! Шуму-то, шуму сколько! А мусору после вас… А о людях вы подумали, драчуны несчастные? – в сердцах воскликнула женщина. – Ты сначала, княже, вояк своих с улиц и площадей принеси сюда.
– Как это «принеси»? – оторопел Владимир. – Чай, не дрова, а воины!
– Дрова – не дрова… Иди, собери их. А то добрым людям по улице не пройти – перешагивать через твоих вояк надо. А детишки чему учатся? Нет бы чему доброму, полезному, так вот на тебе – разлеглись, ни пройти, ни проехать, девок за ноги, подолы на их головы и под себя, чтобы помягче было. А дети всё видят! Вот кем они станут, когда вырастут?
Изумлению князя и воеводы от подобной смелости женщины не было предела. У князя даже веко задёргалось.
– Женщина… – только собрался что ответить Владимир, как услышал ещё кое-что от неё.
– …у меня вон, одежду мою теперь не сыскать… Вот этот, – показала она на Добрыню, – меня уже без исподнего забрал себе. В чём мне к мужу возвращаться? Ты знаешь, сколько платье стоило?
– Нехорошо… – с укоризной произнёс Владимир, стараясь не глядеть в сторону своего верного воеводы.
– Приоденем… – просипел Добрыня, пытаясь прокашляться.
– Ну-у, к мужу… – задумался Владимир.
– Да, к мужу… – обиженно глядя на князя, согласилась женщина.
– Дети есть? – поинтересовался Владимир, погладив её по голове.
– Есть… дочка, – отдернула голову женщина.
– Оставишь дочку мужу…
– Как это оставишь? – воскликнула женщина и открыла рот от изумления.
– Так… – треснув женщину по голове, объяснил Владимир. – Оставишь дочку мужу, а сама останешься при мне. По хозяйству… – женщина тихо захныкала то ли от боли, то ли от новости.
– Не хнычь! – прикрикнул на неё Владимир, укрывая её бесстыже обнажённые колени полой плаща. – Кто у вас главный в городе?
– Вот те раз! – удивилась женщина, перестав хныкать. – Ты припёрся воевать сюда и не знаешь, с кем? – и тут же получила в ответ очередную затрещину.
– Тебя не спросил, как нам воевать! – возмутился Владимир. – Так кто главный-то?
– Епископ… – с гримасой обиды на лице ответила женщина.
– Какой ещё такой епископ? Князь тут какой-то был… Был или не был?
– Ну, был, – всхлипнула женщина. – Чё толку-то от него? Наместник это был… из Константинополя.
– Где он?
– Сбежал, как только вы появились… – вздохнула женщина и утерла лицо от слезинок.
– Куды? – нагнулся князь к её лицу.
– А куда он ещё сбежит? В каменоломни, там, пещеры, – вздохнула женщина и добавила: – И там люди живут…
– Найтить его можа? – угрюмо насупившись и пряча глаза от Владимира, поинтересовался Добрыня.
– А как же… Там он, там… С женой и дочкой младшей, а сыновья и старшая сбежали в Константинополь.
– Добрыня, ты всё слышал, вперёд! – приказал Владимир. – И доставь их…
– Княже, погоди. Ты ж не знаешь где их искать, – остановила Добрыню и Владимира женщина.
– И хде их искать?
– На развилке… В одну сторону каменоломни, а прямо две пещеры и направо дорога через виноградники в горы. Так вот на развилке в пещеры, там монахини, скит у них там… – объяснила женщина и показала рукой на дорогу, ведущую вверх по склонам ближних холмов.
– Дальше… – проговорил Владимир.
– А дальше что? Монахини, они точно знают, где он прячется… – прижалась лицом к плечу князя женщина и сразу же пальчиком кокетливо дотронулась до бороды Владимира.
– Это почему?
– Да он их грозился, грозился… – взяв за руку Владимира, как бы с отрешенным видом сказала женщина и потянула его руку к своей груди.
– Чево? – нетерпеливо оборвал её Владимир.
– Обесчестить… Обесчестить грозился и так и не сдержал своего слова. Какой он после этого христианин? Болтун. Так что пусть твои дружинники вместо него сдержат слово, а монашки его за это точно сдадут… – целуя руку князю, сообщила женщина.
– Добрыня, бери бойцов покрепче и дуй за этим бессовестным, – приказал Владимир, хлопнув Добрыню по плечу. Воевода кивнул и грузно побежал к лошадям на привязи недалеко от шатров.
– Княже, а ещё он… – мстительно прикусывая губы, обратилась к Владимиру женщина.
– Чево? – обернулся к ней Владимир.
– Говорил, что ты просил его дочку замуж, а он, мол, нехристям некрещеным дочку не выдаст…
– Так и сказал? – оторопел князь.
– Так и сказал… при всех! – вздернула плечами женщина и отвернулась от князя.
– Дочку? – задумался Владимир. – Я… просил?
– Ну, да, дочку… Да забыл, что ли? Красивая такая. Девственница, прячут её от чужих глаз. Так он сказал, что отдаст её лучше первому встречному, чем какому-то там князю Киевскому.
– Так и сказал? – рассвирепел Владимир, сжимая кулаки.
– Да… Мол, кто этот князь? Так себе… Никто, мол, да и слух идет, что князь этот сын рабыни… – отмахнулась от Владимира женщина с еле заметной улыбкой на губах.
– Заткнись! – оборвал женщину Владимир. – Как тебя зовут?