Мистификация
Шрифт:
Мы придумали поездки в Мексику и Пуэрто-Рико, в которых нашего героя сопровождала мифическая любовь второй половины его жизни, жена дипломата, нареченная нами Хельгой в память о леди, держащей в Цюрихе все финансовые счета Хьюза. Первоначально задуманная как шутка для своих, эта идея повлекла за собой непредвиденные последствия. Мы также состряпали причудливую историю, в которой одного из двойников Ховарда – тогда мы еще понятия не имели, что он использует двойников, хотя потом выяснилось, что это правда, – в 1965 году похитили прямо из бунгало в Лас-Вегасе, пока миллиардер встречался с Хельгой в Мексике. Был назначен выкуп в один миллион долларов, но помощники Хьюза отказались его выплачивать. Когда Ховард вернулся из поездки, банда похитителей, по-видимому осознав свою ошибку,
– Ты в это веришь?
– Верю, – признался он. – Тысячи людей не поверят, а я верю.
Во время той же беседы мы создали одиссею Ховарда и Роберта Гросса, президента компании "Локхид". Гросс уже умер, поэтому игра стоила свеч. У нас с Диком был общий друг, который обычно обедал и ужинал в супермаркете "Гранд юнион" в Гринвич-Виллидж. Он бегал из одного торгового прохода в другой, съедал все, что попадалось под руку, потом проходил к кассе, покупал пакетик арахиса за десять центов и уходил домой. Наши теплые воспоминания об этом веселом, вечно голодном воришке, вкупе со сведениями, что превыше всех лакомств Ховард ценит молоко и печенье, почерпнутыми из рукописи Дитриха, привели к следующим вспышкам креативности.
ХОВАРД: ...Хорошо, слушай. Я хочу тебе кое-что рассказать. Я уже упоминал о Бобе Гроссе. Ты ведь всегда просишь меня рассказывать о каких-нибудь личных историях или происшествиях, ну вот, на память и пришла одна такая. Не самая важная, едва ли, но Боб Гросс... это случилось с Бобом Гроссом, когда мы... в общем, мы с Бобом были хорошими друзьями, как я уже много раз говорил. Забавный парень. Раздражительный, как черт, мог взорваться просто из-за пустяка, не из-за чего, ну, я рассказывал, как он выбросил меня из офиса "Локхид". И в то же время забавный. Такое настоящее чувство юмора. Но была у него одна особенность... Однажды я вытащил его из чрезвычайно щекотливой ситуации. Дело было в Лас-Вегасе, поздняя ночь, мы заглянули в маленькую кофейню...
КЛИФФОРД: А когда это было?
ХОВАРД: В пятидесятых, в середине пятидесятых. Запиши 1 953-й, это не имеет значения. Боб стоит у прилавка, расплачивается, я разглядываю полки с товарами, смотрю на него, и вот Боб протягивает деньги, женщина отворачивается к кассе, и тут я увидел такое, что не поверил собственным глазам. Я увидел, как Боб Гросс – а надо помнить, что это президент "Локхид", одной из самых крупных американских корпораций, – быстренько хватает с прилавка шоколадку и сует ее в карман. Да, я, конечно, видывал всякое, но такое...
КЛИФФОРД: Но он же заплатил за нее, так?
ХОВАРД: Ничего он не платил, просто положил в карман. Украл ее. И я говорю себе: "Что за черт? Что за ерунда здесь происходит?" А когда мы уже вышли из магазина, я не смог сдержаться и говорю: "Бог ты мой, Боб, у тебя мозги есть? Какого хрена ты украл эту шоколадку?" Он покраснел на минуту, но потом рассмеялся и ответил: "Ну, я приворовываю иногда, время от времени, но это такой кайф. Когда платишь, никакого удовольствия. Тебе тоже надо попробовать как-нибудь, Ховард". Ну, он принялся распространяться по этому поводу, а я был в полном шоке. Он сказал мне, что делает это не каждый день, только когда появляется желание, импульс. И, ты понимаешь, никогда ничего ценного, никаких бриллиантовых часов, собольих шуб – шоколадка, конфетка, вот и все. Но я не об этом случае хотел рассказать. Это только начало, так как несколько месяцев спустя, не помню точно когда, мы с Бобом возвращались... я был с ним в пустыне полночи, мы договаривались о возможной продаже "Транс уорлд эйрлайнз" "Локхид" или о покупке Бобом акций "Тул", в общем, в любом случае, к соглашению мы не пришли, а было уже то ли девять, то ли десять часов утра. Мы направлялись обратно в Лос-Анджелес и как раз проезжали маленький городок, один из тех, которые сейчас есть, а в следующий момент их уже нет, ну, ты понимаешь, и, в общем, там был супермаркет. Скорее всего, центр торговли для всей округи. И тут мне ужасно захотелось "Орео".
КЛИФФОРД: Это такое шоколадное...
ХОВАРД: Шоколадное двухслойное печенье. И пакет молока. Самые мои любимые закуски. К сожалению, сейчас все труднее и труднее доставать пристойное печенье "Орео". Тупые придурки из "Набиско", они знали, что делали, только белая прослойка, единственно пристойная, чистейший белый ванильный наполнитель, а теперь там только этот долбаный шоколад или, того хуже, какая-нибудь желтая гадость. У меня есть специальные люди, бегающие по магазинам в поисках "Орео", и иногда им приходится перерыть с дюжину супермаркетов, прежде чем они найдут то, что я хочу. Сейчас куча всяких других марок, но "Орео" – это "кадиллак" среди печенья, по крайней мере для меня. Оно мне нравится.
КЛИФФОРД: А какие еще марки печенья тебе нравятся?
ХОВАРД: Ну, я люблю масляное печенье и "Тол хауз", если они хорошо сделаны, с большим количеством шоколада, ну, изредка, если моя... Вообще-то мне не положено есть много сладостей, всегда так было, но я все равно... иногда... и "Малломар" я люблю. Вот еще одно печенье, которого днем с огнем не сыщешь. На рынке куча заменителей, всякие липкие сладенькие штучки, эта отвратительная лакричная гадость, но у "Малломара" особенное качество, они хрустят, когда их кусаешь, а сейчас их практически невозможно достать. У меня всегда есть запас любимого печенья во всех бунгало и домах, только обязательно нужен холодильник, а то все слипнется. Ну и крекеры из непросеянной пшеничной муки, естественно. Вот они все еще нормальные.
КЛИФФОРД: Ладно, ты рассказывал...
ХОВАРД: Да, правильно, мы проезжаем через этот маленький городок, и мне хочется пачку "Орео" и пакет молока. Так что я останавливаю машину и... в общем, тогда вокруг меня было много шумихи, еще это дело с "Транс уорлд эйрлайнз", мне не хотелось заходить в магазин, так что я попросил Боба оказать мне услугу и купить упаковку "Орео". А если не будет, то можно взять простое масляное печенье, крекеров, ну или чего-нибудь в таком же духе. И пакет молока. Боб ответил, что с удовольствием. Он пошел в магазин, а я принялся ждать, и ждал, и ждал, а Гросса все не было. Я стал думать: "Какого черта? Что там происходит?" Конечно, я не мог просто уехать и оставить Боба добираться на своих двоих, поэтому пришлось выйти из машины и зайти внутрь минут через пятнадцать – двадцать. И вот я вхожу и вижу, что Боба какой-то человек держит за локоть, а он говорит, говорит, умоляет, как будто от этого зависит его жизнь. По крайней мере со стороны это выглядело именно так.
КЛИФФОРД: Его поймали на воровстве?
ХОВАРД: Да, именно так. Он засунул это проклятое печенье под ветровку, застегнул молнию, и пачка застряла. Это же не шоколадка, упаковка "Орео" побольше будет. И вот этот тупой идиот попался.
КЛИФФОРД: А молоко он не пытался украсть?
ХОВАРД: Нет-нет, за молоко он заплатил. Должно быть, это было против его принципов, красть молоко. И...
КЛИФФОРД: Так ты вошел и вытащил его оттуда?
ХОВАРД: О да. Ну, поначалу я просто стоял и не знал, что делать. Подойти к ним и сказать: "Я Ховард Хьюз, а вы должны отпустить этого человека, он президент корпорации "Локхид"". Я не знал, назвал ли он свое имя, представился как Роберт Гросс, президент "Локхид", и не хотел ставить его и себя заодно в неловкое положение. Знаешь, оказаться в суде в качестве соучастника кражи пачки печенья из супермаркета? Да, это бы попало на первые полосы газет. Представляешь? "ХОВАРД ХЬЮЗ И РОБЕРТ ГРОСС КРАДУТ ПАЧКУ ПЕЧЕНЬЯ ИЗ СУПЕРМАРКЕТА". Большие заголовки. Просто огромные.
КЛИФФОРД: Как я понимаю, Гросс пересек турникеты.
ХОВАРД: Да, они схватили его уже около выхода. Они ведь всегда ждут, когда человек подойдет к выходу, иначе на них можно подать в суд за ложный арест. В общем, дело в том, что он не хотел представляться как Роберт Гросс. Просто хотел заплатить им, отсчитать наличных и убраться оттуда как можно быстрее. Именно это он и пытался сделать, когда я зашел в магазин. Но денег у него не было, может, десять или двадцать долларов наличными, а такими жалкими крохами провинциалов не проймешь.