Младший сотрудник Синдзиро-сан. Том 6

Тайецкий Тимофей

Тем временем, я с Лиори направился обратно по дороге. Позволил ей выбрать всё, что захочет. У неё не было с собой денег, так что за всё платил.

— Синдзиро-сан, я верну тебе деньги, как только окажусь дома, — проговорила она, слегка покраснев.

— Да брось ты, — усмехнулся я. — Подарки для тебя точно могу позволить.

Лиори надула губы и улыбнулась, скрывая лёгкую грусть.

Когда мы подошли к парковке, к нам направилась высокая женщина. Она была в белом пуховике, обтягивающих

чёрных брюках, с пакетом в руках. Её лицо без макияжа, кожа белая, как снег, а волосы чёрные, как чернила. На морозе щёки у неё порозовели, и выглядела она в толпе чисто и утончённо.

Удивился, когда наши взгляды встретились. Она улыбнулась, но, увидев рядом со мной Лиори с милой улыбкой и пышными формами, в её глазах отразилась грусть.

Я улыбнулся, когда понял, что малышка неправильно меня поняла.

Подошёл поближе и, слегка ущипнув её за щёку, сказал:

— Эй, малышка Маюми, это всего лишь младшая сестра Линако. Не заморачивайся.

Женщиной оказалась Маюми. Она выслушала и спокойно дала мне её ущипнуть.

Её взгляд стал немного сомневающимся, и она спросила:

— Сестрёнка, да?

— Ну да, зовут её Лиори. Она сестра Линако. Пошла со мной за фейерверками, а я ей ещё игрушек прикупил, — спокойно ответил я.

Маюми заметила, как Лиори отвела глаза, смущённая, и хитро на меня посмотрела. Кажется, она неловко себя чувствует от наших с Маюми тёплых отношений.

Но в этот момент она прищурилась и фыркнула:

— Чего ты объясняешься-то? Я ж не твоя жена. Ревность тут вообще ни при чем.

— Ещё раз так скажешь — шлёпну, — предупредил я и показал рукой, как это будет.

Она убрала мою руку, но слегка смутилась:

— На людях меня стыдить будешь, да?

— Это ты начала сомневаться в моей верности, — сказал я, делая вид, что обиделся.

Маюми лишь закатила глаза и усмехнулась:

— Ага, твоя «верность» — это, наверное, одна дробь, где числитель один. А знаменатель какой?

Я похлопал себя по груди, театрально вздохнул:

— Маюми, мне такие слова в сердце вонзаются.

Она, нахмурившись, шлёпнула меня по груди:

— Да ты что! Я вообще-то сюда за тестом пришла, а не за тобой.

Я усмехнулся:

— Так ты, значит, за тестом? Не знал, что ты умеешь готовить. Приготовишь для меня?

— А ты не должен вроде сейчас новогодние подарки собирать? Когда успеешь мои пельмени поесть? — спросила она, надутым тоном.

— До Нового года ещё два дня, да? Сегодня вечером к тебе приду. Всё остальное потом решим. Не думаю, что дома кто-то готовит, — усмехнулся я.

Она опешила, но потом ответила:

— Ладно, оставлю тебе несколько штук.

Мы оба понимали, что это всего лишь предлог. Но вслух никто из нас ничего не говорил.

Лиори,

глядя на нашу болтовню, почувствовала лёгкое разочарование. Наверное, считала, что я отношусь к ней не просто как к сестре. Так что, когда она села в машину, мы поехали домой.

Перед уходом Маюми краем глаза отметил, как она одинока и слегка грустна. Новый год, семьи собираются вместе, а она, чужая в этом городе, сама себе готовит. Вроде и с пельменями, но грустно ей, наверное.

Понимал, что жалость выражать нельзя, а потому под предлогом пельменей решил остаться с ней на праздники.

Праздники всего два дня, а дел навалилось будто с горой. Меня это раздражало, но было какое-то тепло на душе. Вернулся домой, фейерверки сразу отнёс в подвал — пригодятся только в новогоднюю ночь. Прошёл в гостиную, Линако не нашёл. Поднялся на второй этаж и постучал в её кабинет.

Всегда слухом тонким славился, так что через дверь сразу услышал какие-то звуки. Она что-то прячет, что ли? — хмыкнул я про себя, нахмурившись.

Дверь открыла Линако, лицо у неё какое-то натянутое.

Холодно спросила:

— Что случилось?

Сделал вид, будто ни о чём не догадываюсь.

— Да просто хотел узнать, как там Сю, одна же в Новый год осталась. Составишь мне компанию, навестим её?

Глаза Линако потеплели, посмотрела на меня как-то по-другому.

— Да, нам стоит её навестить. Завтра я иду в приют с тётей. Почему бы нам не увидеться с Сю сегодня вечером?

— Ну… — я почесал затылок, — у меня ужин запланирован, обещал кое-кому, что буду.

Она ухмыльнулась, но уже холодно. Поняла, видимо, что ужин этот — свидание.

— Ну что ж, тогда завтра. У тебя ведь не каждый день свидания, да?

— Конечно, нет, — ответил серьёзно.

— Ладно, вернусь в кабинет, если тебе больше ничего не нужно, — сказала она и захлопнула дверь, не дожидаясь моего ответа.

Я остался у двери, слегка ошеломлённый. За дверью слышно, как она со злостью пинает что-то и идёт к столу.

А я, вернувшись к себе, подумал, что надо позвонить Аяке. Если выбирать самую приставучую женщину на свете — это точно будет Аяка. Хотя, признаться, и самой беззаботной её можно назвать!

После возвращения с Хоккайдо она сама так и не звонила. Женщина она такая, которая, возможно, и любит кого-то всю жизнь, но может и полностью игнорировать, если захочет. Раньше я любил таких — лёгкие, беспечные, думал, тогда я был моложе и не знал, чего хочу. Теперь всё иначе.

Однако, трубку она взяла почти мгновенно:

— Дорогой, ты наконец-то вспомнил обо мне, — услышал я нежный голос Аяки.

— Эй, Лисичка, ты ведь мне тоже не звонила, да? — усмехнулся я.

Она тоже усмехнулась.