Мне больно от твоей любви 2
Шрифт:
Он смотрит на меня с неверием.
– Ты хочешь сказать… Черт! Я же правильно понял, да? – И столько надежды в голосе, что вновь улыбаюсь.
– Но ты же вроде как с Марком встречалась?
– Встречалась, - хмыкаю я. – Примерно точно также, как и с Кириллом. Ходили за ручки, целовались, но до постели так и не дошло. Ну не могла я изменить тебе. Даже зная, какая ты сволочь. Зная, что бросил. И то, что использовал меня, чтобы отомстить Марку за Кристину.
– Юль, ты что за бред сейчас несешь? Скажи, пожалуйста, когда, это я, тебя использовал. – В его голосе проскальзывают нотки злости и раздражения.
– Вот только не надо, Грачевский, сейчас из меня дурочку делать. Я своими глазами видела смс о том, что вы в расчете, которое ты отправил Марку.
– Да твою мать, а!
– Бьет он кулаком по полу. И от его удара вибрация
– Я имел в виду совсем не это! Мы в расчете - значило, что не имею к Киту никаких претензий. Потому что уже на тот момент знал, что он не причём. Ведь именно благодаря Марку все прояснилось. И благодаря тому, что он отправил ко мне Стелу. А она мне передала то видео.
– Какое видео?
– То самое! – Психует он. На котором было заснято, как эти подонки насилуют мою сестру.
Меня словно кто-то ударил под дых, лишая возможности дышать. Мне сложно принять ту информацию, которую только что услышала. В ногах появляется слабость, и я соскальзываю по стене, усаживаясь на пол напротив Грачевского. Даже не обращаю внимание на то, как неприлично задралось мое платье.
– Кристину что, изнасиловали?
– Черт! Ведь ты же ничего не знаешь! – С хлопком ударяет себя ладонью по лбу. Сжимает кулак, как бы пытаясь ухватиться за волосы. Он и раньше так делал, когда нервничал. Тянул себя за волосы, но вот сейчас они короткие, и у него ничего не выходит.
– Глеб, – Привлекаю его внимание.
– Расскажи.
Он молчит. Нервно потирая ладонями лицо.
– Это было в тот самый день. Ну-у после того, как мы впервые провели с тобой ночь. Я как раз готовил для тебя сюрприз в своей квартире. Купил букет цветов, обручальные кольца, – Он улыбается уголком губ, - Хотел, чтобы мы ими обменялись. Чтобы все вокруг знали, что ты моя. А я твой.
Даже в таком ошарашенном состоянии чувствую внутри отголоски тепла, и уголки губ невольно растягиваются. Потому что это так похоже на прежнего Грачевского. Который был жутким собственником. Хотя навряд ли люди так сильно меняются. Скорее всего он и сейчас такой же ревнивый.
– Ждал доставку еды из ресторана и придумывал, под каким бы предлогом тебя ко мне заманить. – Улыбается, явно своим воспоминаниям.
– Когда в дверь позвонили, я отчего-то подумал, что это ты. Но это был Серый, который по просьбе Марка привел ко мне Эллу.
Улыбка с его лица бесследно пропадает. Он закрывает глаза, облокотившись головой о стену. Замечаю, как дрожат его руки, а на скулах ходят желваки.
– Элла принесла мне флешку, на которой было полное видео. На нем Крис была почти в бессознательном состоянии. Эта сволочь Виталик, мой бывший отчим, опоил ее какой-то дрянью и передал на развлечение Тимуру и его друзьям. Кристина даже не могла сопротивляться. Единственное, что сестренка делала, пока эти мрази пользовались ей, как резиновой куклой, так это звала на помощь твоего сводного брата. Не знаю, как эта запись оказалась у Фила и Вики, но именно оттуда они вырезали фрагмент, чтобы подставить Марка. И Тимур с дружками уже не в первый раз проделывали нечто подобное. У них была отработанная схема. Обычно жертва даже не помнила, что ее изнасиловали. Конечно, физически то все равно понимала, бесследно такое пройти не может. Все равно остаются какие-то болезненные ощущения, синяки или дискомфорт. Но вот вспомнить, как все произошло, она не могла. А если что-то и вспоминала, то они ей угрожали видеозаписью, как это было с Матвеевой. Даже представить страшно, сколько девчонок еще побывало на их месте.
Слезы скатываются из глаз крупными каплями. Стоит только представить, что пережили мои подруги. Ведь когда-то и Вику я считала таковой. Однако сейчас, после всех ее поступков, мне не особо жаль девушку. Хотя даже врагу не пожелаешь оказаться в такой ситуации. А вот за Кристину мне действительно больно. Внутри все скручивается в тугой узел. Бедная моя девочка, как она вообще пережила все это. В горле появляется тошнотворный ком, а в памяти всплывают странные вопросы. Что задавала подруга накануне нашего школьного выпускного по типу: была ли у нас кровь при первом разе или же: «… - Юль, Нат, а как вы думаете, можно ли так крепко спать, что не почувствовать физическую близость? ...» - Звучит в голове голос подруги.
И почему? Почему мы с Фроловой ничего не заподозрили, когда Крис
Мы должны были!
Должны!
Должны были догадаться, что что-то здесь не так. Помочь ей. Поддержать. И тогда, возможно, смогли избежать той трагедии.
– Я бы никогда тебя не оставил, - Прерывает мои размышления Глеб. – Но тогда… - Он закрыл ладонью глаза, – Когда увидел все это. Меня словно переклинило. – Приподнимает голову, встречаясь со мной взглядом. И я понимаю, почему он прятал глаза. Потому что в них застыли слезы.
Нет. Он не плакал. Но ему явно было больно все это вспоминать. Мне хочется броситься к нему и обнять. Утешить. Но я не решаюсь. Боюсь спугнуть это откровение.
– Я любил тебя. И люблю до сих пор. Но Крис - моя сестра. – Его голос не громкий, но каждое слово насквозь пропитано болью, что кажется, что я физически ее ощущаю.
– А я не смог ее защитить. Ведь это из-за меня они выбрали ее к себе в жертвы. Из-за меня. Понимаешь? У меня был конфликт с Тимуром и Дамиром. Ну, ты помнишь, из-за драки. После которой нам с пацанами пришлось отсиживаться в загородном доме Тагира.
Кивнула.
Я отлично помнила то время. Кажется, именно с того момента и пошло все наперекосяк у нас с Глебом. И Тимура этого тоже помнила. Мерзкий тип. Ведь это перед ним мы разыгрывали спектакль а-ля влюбленная парочка с Марком.
– И это мне они хотели отомстить. Знал, что эти ублюдки отмажутся от ментов. Потому что родственники Тарханова. Как и знал то, что иду на верную смерть, когда в тот вечер поехал к Тимуру. Но я не мог поступить иначе. И оставить этих уродов безнаказанными. Найти этого ублюдка было пятиминутным делом. Один звонок и адрес был у меня. Мне не без труда удалось миновать пост охраны, но домой к нему все-таки попал. А там… В общем, завязалась драка. Ну как драка – Горько усмехнулся. – Я его просто избивал. Не помню, откуда там взялся пистолет. Все было как в тумане. Помню, как пытался забрать направленное на меня оружие. И как прозвучал выстрел. Не знаю, кто из нас выстрелил. Может быть я, а может он и сам. А потом меня скрутила охрана, вырубив шокером. Видимо, прибежали на шум выстрела. Первый раз пришел в себя в машине со связанными за спиной руками. Хватило пару секунд, чтобы понять, что меня передали не ментам, а людям Тарханова. Стоило им заметить, что я пришел в себя, они снова меня вырубили. На этот раз приложив хорошенечко по голове. Второй раз очнулся на бетонном полу в каком-то подвале. И следующие двое суток для меня прошли как в агонии. По видимости, Богдан им дал распоряжение не убивать меня до его приезда. Но вот запрета трогать меня у них не было. Так что Дамир отыгрался на мне по полной. – Глеб оскаливается и сжимает кулаки.
– Твои шрамы… - От его рассказа становится тяжело дышать. Даже договорить полностью свой вопрос у меня не выходит. Потому что горло все сильнее сдавливает спазмом.
– Да. Я получил их тогда. В начале люди Тарханова меня просто избивали до момента, пока не отключался. А когда приходил в себя. Били снова. И так раз за разом. Но с каждым разом я находился в отключке все дольше. И, наверное, им это наскучило, потому что до следующего вечера больше не трогали. А вот уже потом ко мне заявился Дамир на пару с каким-то дружком. Таким же отморозком, как и он сам. Он не смог простить мне, что я тогда отправил его в больничку, а свое поражение на ринге тем более. Поэтому на следующие сутки этот подвал превратился в настоящую пыточную. Эти психи знали, что жить мне оставалось недолго. Поэтому и превратили в свою игрушку. Приказали меня приковать наручниками к батарее. А сами установили и накрыли там стол, за которым выпивали. Знаешь, это был отдельный вид пытки, потому что уже вторые сутки был без еды и воды. А они прекрасно это знали. И если до жратвы было пофиг, то вот жажда была адской. Эти ублюдки разыгрывали меня в карты. Победитель мог нанести несколько ударов на свое усмотрение. Они тушили об меня сигареты, били какой-то палкой типа розги, рассекая кожу, наносили порезы, ломали пальцы, даже парочку ногтей вырвали. Просто ради забавы. Все ждали, когда начну кричать, но уж этого удовольствия я их лишил, – Непонятно чему улыбается Грачевский. – Их это здорово раздражало. Я специально провоцировал Дамира, и в какой-то момент он не выдержал, слетел с катушек и снова начал избивать. И я отключился. Если быть честным, этого и добивался. Потому что лучше уж быть в отключке или вообще сдохнуть, чем терпеть все эти издевательства. Но последнее, что запомнил, это то, как эти твари сломали мне руку.