Мне приказал ОН
Шрифт:
– Ребятки, начнем.
Лешка разливает водку по железным кружкам.
– За наше наступление, за победу.
Вера, закрыв глаза, с отвращением пьет водку и оторвав кружку, спешно хватает огурец и начинает есть.
– Ух... До чего же крепко...
Через четверть часа кампания пьянеет, особенно косеют девушки. Я пол бутылки водки, хлеб и сало передаю денщикам и киваю им на палатку. Они послушно уходят из блиндажа. Пьянка продолжается. Мы мнем разгоряченные тела девушек и тут.. Лешка приподнимается и
Меня разбудил Пашка. Он держит светильник перед собой.
– Товарищ лейтенант, к телефону.
Я подпрыгиваю и вижу рядом, в дергающимся свете, голое тело Светы. Быстро одеваюсь и выскакиваю из блиндажа наружу. Ночь подозрительна тиха, лишь изредка на передовой небосвод прочерчивают светлые следы ракет. По чуть приметной тропинке бегу к телефонистам.
– Чего так долго дрыхнешь?
– грозно рычит в трубку начальник штаба полка.
– Лейтенант Свищев у тебя?
– Так точно.
– Срочно гони его ко мне. Сам поднимай батарею и подготовь орудия к бою. Через час начинаешь арт-огонь. Сигналом будет три зеленых ракеты... Ты понял?
– Так точно.
– Тогда действуй.
Как трещит голова. Я выпиваю пол чайника воды, но от этого косею еще больше. Пашка услужливо подсовывает котелок с огурцами, съедаю несколько из них и становиться легче.
– Лешка, вставай.
– Не приставай, - отмахивается он.
– Лешка, тебя к нач штабу. Мы начинаем наступление.
– Наступление? Вот, черт.
В полумраке копошатся девушки, выискивая свою одежду. Лешка чуть пошатывается, медленно одевается и орет.
– Корявый, ты где?
Денщик выплывает из темноты.
– Опохмелиться есть?
– Нету... Вчерась все.
– Вот, черт, где котелок?
Он выпивает рассол и, заев огурчиком, уже бодрее натягивает гимнастерку.
– Ладно, я пошел. Корявый, отведи девушек в госпиталь, мне ждать некогда.
Лешка набрасывает шинель и уходит. Девушки торопливо одеваются и, перекусив остатками стола, собираются уходить.
– Пока, Сережа.
Света целует меня в щеку, Вера пожимает руку.
– Мы еще увидимся.
На батарее глухой шум. Наводчики ставят панорамы и по коллиматорам ориентируют стволы орудий. Сержанты чуть подсвечивают карты с таблицами целей. Скрипят ящики, снаряды лишаются защитных колпачков и укладываются на брустверы ровиков.
Никто из нас не знал, что это началось самое печальное весеннее Харьковское наступление 1942 года.
Апрель 1942года
Мы идем за пехотой. У меня теперь одно орудие. Другое я потерял, нарвавшись на противотанковую мину. Мои дохлые лошадки сумели пройти и не задеть спрятанную на дороге смерть, зато колесо гаубицы точно навалилось на эту проклятую штуку. Нет орудия, нет половины расчета и половины лошадей.
Лешка иногда появляется у меня, но в основном,
Ко мне подскакали на лошадях начальник штаба и лейтенант Свищев со своим денщиком.
– Лейтенант Марков, вот здесь в овраге, - майор передает мне карту с красным кружочком, - установите гаубицу.
Я замечаю, что мы находимся недалеко от городишка Петровское. Я возвращаю карту.
– У меня осталось только одиннадцать снарядов.
– Это еще хорошо. Считай богато живешь. В соседней батарее почти по четыре на ствол.
– Где цели?
– Вот начальник разведки, он тебе даст. Лейтенант Свищев, останься, покажи лейтенанту все. Я пока поеду к третьей батарее.
Батарея сворачивает в яблоневый сад и, проехав его, закатываемся в полу овраг, где и начинаем готовить позицию.
– Где цели то?
– спрашиваю я Лешку.
– Черт его знает где? Ты что думаешь, в таком хаосе можно чего-нибудь определить.
Он достает из полевой сумки карту и начинает глубокомысленно изучать.
– Серега, мы где?
– Был ты двоечником, так и остался им. Вот, здесь.
Я делаю пометку в его карте карандашом.
– Ага. Понял. Мы же недалеко от Петровского. Слушай, Серега, ты уж здесь без меня. Пусть твои телефонисты тащат связь туда, наверно пехота впереди. Там подсоединишься к любому взводу... Они тебе чего-нибудь подкинут.
– Ты куда?
– В Петровское.
– Не нарвись на свое начальство...
– Не боись...
Лешка и денщик ускакали...
К вечеру мы устроили позицию. Вырыли землянки в склоне оврага и даже сумели подсоединиться к пехоте, удачно протащив кабель. Вот тут то опять и появился Лешка Свищев с каким то полу пьяным майором интендантской службы.
– Серега, знакомься, Ванюшка Салов. Мужик, во. Я его пригласил к тебе, пусть он переночует, а завтра поедет дальше. Майор заблудился, завтра я провожу его в штаб полка, от туда кто-нибудь в дивизию перебросит.
– Хорошо.
– Где твоя землянка? Эта. Иван. Вот здесь слезай. Корявый, тащи мешок.
Новый наш знакомый заводной мужик. Если мы косели от водки, то он с каждой кружкой заряжался энергией и кажется трезвел. Майор мог спорить, говорить, беспрестанно махать руками и не знал куда себя деть.
– Вы, ребята, молодые, - говорил он, - а вот ни хрена воевать не умеете. Стрелять то как следует еще не научились. Гаубичники самые недотепы в артиллерии. Вот орудия стреляющие прямой наводкой... это, да... Они в основном немца и бьют. А вы, сколько не палите, все коту под хвост. Мне начальник артиллерии дивизии полковник Максимов жаловался, цели мол дает, все вроде как на ладони выложит, а они трах... и мимо.
– Врешь, - шипит Лешка, - мы то знаем, как разбрасывать снаряды. Верно, Серега?