Многогранники, Способина Наталья (Ledi Fiona)

Многогранники

на обложку

Способина Наталья

Шрифт:

— А куда мы бежим? — Димка шмыгнул носом, хотя и не собирался вновь расклеиваться.

— В светлое будущее, — с усмешкой ответил дядя Лёва.

— Лев! — Тон Ирины Петровны был таким, будто она выругалась.

Димка слегка опешил от того, как Машкина мать обратилась к дяде Лёве. А уж выражение лица дяди Лёвы, когда он пошел на зов, привело Димку в полное замешательство.

Несколько секунд понаблюдав за общением взрослых, Димка повернулся к Крестовскому.

— А чё происходит? — спросил он.

— Все равно не поверишь, — в голосе Крестовского послышалась досада.

—

Они что, знакомы? — предположил Димка, хотя не видел ни одной точки соприкосновения у этих людей.

— Учились вместе, — коротко ответил Крестовский.

Димка, прищурившись, повернулся к взрослым и некоторое время наблюдал за их беседой. Дядя Лёва коснулся локтя Ирины Петровны, явно пытаясь ее успокоить, а та отдернула руку с таким лицом, что Димка, медленно развернувшись к Крестовскому, вполголоса произнес:

— Да ладно.

Крестовский посмотрел на него исподлобья.

— Да ладно, — уже громче повторил Димка. — У них был роман?

— Тише, — прошипел Крестовский, бросив на него предупреждающий взгляд, и Димку прорвало.

Кажется, он никогда так не смеялся. До колик. До икоты.

— Хватит ржать! — с периодичностью раз в несколько секунд повторял Крестовский.

Боковым зрением Димка видел, что к ним подошла Машка, но остановиться уже не мог.

— У него истерика? — участливо спросила Машка у Крестовского.

— Типа того, — ответил Крестовский. — Узнал о знакомстве наших родителей.

— И что тут смешного? — спросила Машка и скрестила руки на груди, совсем как Ирина Петровна.

Димка, согнувшись, упер руки в колени и несколько секунд пытался отдышаться. Потом выпрямился и, еле дыша, проговорил:

— Это так смешно, что я даже комментировать не буду. Это… бли-и-ин. Это… Крестовский, ты попал! Как ты это делаешь? Бли-и-ин!

— Димыч, включи телефон! — крикнул дядя Лёва, и Димка, нащупав в кармане телефон, включил звук.

На экране светилось несколько пропущенных от Сергея. Димка поднял взгляд на Машку. Та смотрела встревоженно и расстроенно. Не выдержав его взгляда, Машка посмотрела себе под ноги и тихо спросила:

— Сердишься?

— Ага, — не стал отпираться Димка. — Но это ведь ничего не изменит.

— Дим… — начал Крестовский, но Димка перебил:

— Хватит.

Он ведь точно знал, что хочет сказать этот придурок. Только на фиг Димке такое благородство? Дружбы у них все равно нет. Так ради чего Крестовскому страдать и мучиться, вздыхать по Машке украдкой?.. Пусть развлекаются. У него и без них теперь дел будет навалом.

Отвернувшись, он набрал номер Сергея.

— Дима, я не могу дозвониться до Андрея. Приедешь домой, попроси его завтра встретить меня в аэропорту.

— Завтра? — растерянно переспросил Димка.

— Завтра. В шестнадцать сорок по Москве.

— Ты же должен был вернуться через неделю.

— Так, вот сейчас я начну напрягаться всерьез. Лев кричит, что проведет неделю с вами и, мол, я не должен волноваться. Ты вопишь, что я тоже должен прилететь через неделю. Вы вдруг помирились с Романом. Лена не берет трубку. Что у вас за ерунда там творится?

Димка широко улыбнулся:

— А ты — курица-наседка,

ты в курсе?

— Да пофиг мне! Я завтра прилетаю!

— До завтра, — сказал Димка и, нажав отбой, повернулся к Крестовскому: — А я могу ведь заказать такси из города до аэропорта и обратно?

— Можешь, но если тебе дядю встречать, я могу отвезти на твоей машине. Все равно тебе ее от моего дома забирать. Или ты сам?

— А мы типа опять дружим? — спросил Димка, понимая, что его тон звучит неуместно нагло и совсем не подходит тому, что он сейчас чувствует.

— А вы, по-моему, и не переставали, — вдруг подала голос Машка.

Димка посмотрел на нее, собираясь сказать какую-нибудь колкость, просто для профилактики, но, перехватив предупреждающий взгляд Крестовского, только скорчил гримасу и махнул рукой. Пусть считает, как хочет.

Позже, сидя рядом с Крестовским на заднем сиденье в машине дяди Лёвы, Димка думал о том, что, если мыслить Лялькиными категориями, в дружбе, так же как и в любви, необязательно совпадать гранями. Нужно просто не ранить близких специально. Даже если тебе кажется, что они этого заслуживают. Потому что они ведь не перестанут быть близкими и, раня их, ты будешь ранить самого себя. Как-то так.

Его мысли окончательно спутались, и Димка, уронив голову на плечо Крестовского, забылся сном без сновидений.

Ты — многогранник, и я — многогранник.

Но это нормально в нашей системе.

Благодарности…

…моей семье за поддержку и терпение,

моей команде — Татьяне Магомедовой и Оксане Логиновой — за безграничную веру в меня,

моим прекрасным читателям за душевное тепло и сопереживание героям,

и отдельная благодарность выпускающему редактору Анне Неплюевой за удивительно бережное и чуткое отношение к истории.