Многоножка

Береснев Вячеслав

Так их поездка завершилась.

Они стояли в тени маленького двора, накрытого сверху листвой деревьев. Наглые ветви заглядывали прямо в окна четырёхэтажного дома – наверное, в тёплое время года птицы позволяли себе вить гнёзда даже на подоконниках.

Задира Робби вытер пот со лба, шумно дыша.

– Ну и какой ты… инвалид после этого, а? Видела, как неслись? Велосипед обогнали…

Тамара похлопала глазами, а затем рассмеялась и захлопала в ладоши.

– Ты такой чудила, Робби! За это я тебя и обожаю! Может, всё-таки пойдёшь

в «Стаккато»? Вон ты какой выдумщик, точно от тебя там польза будет.

Робби лишь покачал головой.

– Говорю же: нечего мне там делать. Кстати насчёт него… Выбирайся давай, погнали. Накаталась.

– Ага, дай мне пару часов…

Как только Тамара снова оказалась на ногах и, постучав Стикером по асфальту, опёрлась на него, они с Робби медленно зашагали в сторону её дома, оставшегося в самом начале подъёма – и немного дальше.

– Так что ты говорил насчёт «Стаккато»?

– Ааа… Да я, в общем, опросил своих знакомых, и есть у Сэта один паренёк на примете, который не против податься в актёры… Вам всё ещё люди нужны?

– Конечно! А что он за паренёк?

– Мне откуда знать… Сэт же с ним знаком, не я.

– Тогда скажи ему, что мы готовы его принять! В смысле, скажи Сэту, чтобы он сказал тому парню, что…

– Да-да, я понял.

– А сегодня он сможет?

– Смотря, как пройдёт связь. Я не уверен, но, может быть, придёт… Слушай, не смотри на меня так. Я же говорю: знаком с ним Сэт, а я про него почти ничего не знаю.

– Ладно-ладно, убедил…

– Слушай. Ты всё-таки колени-то побереги, ладно? – сказал ей Робби. – Твой «Стаккато» это и правда здорово. Ты чертовски повеселела за эту неделю. Но доктор фигни не скажет, сама ведь понимаешь.

– Угу… – кивнула Тамара. – С тобой бывало что-то такое? Что… появляется в твоей жизни, и тебе уже всё равно – ноги болят, или руки. Тебе просто хочется быть с этим, и тебя тянет к нему. Бывало?

Робби хмыкнул.

– То, что ты описала – чистой воды влюблённость.

Тамара аж покраснела, поняв, что так оно и есть.

– Думаешь, это ненормально?

Задира лишь покачал головой.

– Нет, отчего же. Думаю, это замечательно.

Действие 6. Не бойся, Многоножка!

– Щас надену это пончо, и с тобой, урод, покончу…

– Это не пончо, придурок, это шаль.

– Ну ты, фраер, достукался…

Тамара не ожидала застать кого-то дома в такое время – но неожиданно застала своего старшего брата, Егора.

Он был худощавый, долговязый, склеенный не из костей (как все худые люди), а будто бы из кусков сухого мяса. И давным-давно уже куда-то уехал – но вот теперь зачем-то вернулся, и смотрел из коридора на Тамару и стоящего позади неё недоумевающего Задиру с сердитым недоумением.

– Прив, – сказал он коротко подцепленным из интернета словом. – А вы кто?

Вопрос

был уместен: рядом с пятнадцатилетней Тамарой Робби выглядел как опекун, молодой преподаватель, да хотя бы и маньяк – но никак не друг. Зато с Егором они были почти ровесники: Тамариному брату было двадцать шесть.

– Роберт, очень приятно, – Задира сунулся вперёд и протянул руку Егору. Тот пожал. – Я Тамарин друг.

Егор поднял брови, но ничего переспрашивать не стал.

– Ну заходите, чего стоять.

– Зачем ты приехал? – спросила Тамара настороженно, закрыв за собой двери.

– Мама попросила приглядеть за тобой, – ответил Егор сухо. – А чего бы мне и не приехать к родителям?

– Знаем мы твои приезды…

– А ты как была пигалица, так и осталась! Я вообще-то время свою трачу тут. Мама позвонила, говорит – ты можешь соскочить да сбежать куда-то. Просила придержать, потому что больше некого…

«Вот же подлость!!!» – ошеломлённо подумала Тамара, чувствуя, как рушатся её планы всё же сбежать в «Стаккато».

– А чего она бабушку не позвала?

– Ей тяжело, и она бы тебя всё равно отпустила…

Мамина забота порой была как шахматная партия – продуманная на десять шагов вперёд, чтобы никто этой заботы не избежал. Егор хотел что-то ещё сказать, но Тамара, сердито стуча Стикером по полу, скрылась в своей комнате и хлопнула дверью.

* * *

Робби, покручиваясь на стуле, молча смотрел, как Тамара сердито лежит на кровати, глядя в потолок из-под насупленных бровей. Она пошевеливала пальцами ног – то одной, то другой. Любила так делать.

– Там суп есть, поешь, – Егор заглянул в комнату, – если что – зови, я в другой комнате.

Тамара не успела придумать ни одной остроты, когда дверь снова закрылась.

– Чего ты так к нему? – спросил Робби.

Тамара ответила не сразу: легла, посмотрела в потолок. Ещё несколько раз шевельнула пальцами, а потом вдруг задрала голову, посмотрев то ли на них, то ли на живот, то ли ещё куда-то…

Уронила голову и сказала Задире:

– Под юбку не смотри.

В больницу она всегда ездила в недлинной синей юбке и чёрных колготках, и до сих пор не переоделась.

Робби лишь рассмеялся.

– У нас с тобой слишком большая разница в возрасте, чтобы меня интересовало то, что у тебя под юбкой.

– Да мало ли.

Тамара села, поджав к себе колени, до сих пор накрытые специальными мягкими подушечками. Такие ей приматывали каждый раз, когда кололи лекарство.

– А Егор… – начала она тихо, оглянулась, чтобы убедиться, что дверь плотно закрыта, – он просто придурок.

В глазах её отразилось бледно-серое заоконье.

– У нас с ним никогда не ладилось. Даже объяснить толком не могу – просто не ладилось и всё. Бесили друг друга… а в следующий момент нормально разговаривали, хоть и по-прежнему бесили, но уже внутри. Сам же видел, какой он – как бы это объяснить…