Многоножка

Береснев Вячеслав

– Теперь подними прямые ноги.

Помогая себе руками, Тамара, пыхтя, изобразила некое подобие буквы «Г».

– А теперь согни одно колено.

Всё ещё держа шатающиеся ноги-шпалы задранными, она согнула одно колено. В суставе кольнуло.

– Выпрями, и согни другое, – диктовала бабушка.

Тамара повторила то же самое с другой ногой, после чего ей было даровано разрешение опустить обе ноги. Бухнув ими об пол, она почувствовала, как заболела уставшая поясница.

– Хочешь нормальные колени – повторяй это каждое утро, – посоветовала

ей бабушка. – Только не переусердствуй! Не делай, если тебе сильно больно, чтобы не навредить. Врачи сейчас, конечно, молодые да хреновые, но некоторым стоит верить.

Поднимаясь с её помощью и берясь за Стикер, Тамара, потянувшаяся за одеждой – спала она в особых Пижамных Доспехах (из мягкой голубой ткани, с месяцами и звёздами) – спросила:

– Ба, как думаешь, я же не инвалид?

Бабушка только махнула рукой.

– Да тебе до инвалида как до Луны.

* * *

Тамара не знала, как именно бабушка смогла уговорить её маму, что ей сказала, какому гипнозу подвергла, – но, когда она вернулась домой, мама, скрепя сердце (и стиснув губы), согласилась на то, чтобы дочь её ездила заниматься в «Стаккато».

– Но если я увижу, что тебе становится хоть немного хуже…

– Если станет хуже – я сама тебе об этом скажу, – честно пообещала Тамара.

С того дня, как бабушка показала ей упражнения, она начала свои небольшие ежеутренние тренировки, состоящие в том, чтобы заставлять свои ноги уставать, когда они только-только отдохнули. Иногда даже заставить себя задрать ноги вверх было трудно – но Тамара вспоминала слова Светы о том, что спуску ей не дадут, и кряхтела, превращаясь в пыхтящую букву «Г».

Уже со следующего понедельника начались активные репетиции в «Стаккато». Сроки у них были сжаты донельзя, так что и речи не шло о том, чтобы ставить «Как вам это понравится?» полностью. После некоторых споров Света решила, что трёх первых сцен и им самим, и зрителям будет достаточно. Стали решать, кто кого будет играть…

– Короче, смотрите, – говорила Света. – Нас семь человек. В первой сцене первого действия – пять человек. Оливер, Орландо, Адам, Дени и Шарль…

– А кто из них кто? – задал вопрос Костя, подперев рукой щёку.

Все уставились на него.

– Ты что, не читал что ли? – с подозрением спросил Серёжа.

– А ты как будто читал!..

– Нюра читала.

– Так, не начинать здесь детсад! – прикрикнула Света, и они затихли. – Подняли руки те, кто читал!..

Вверх поднялось четыре неуверенные руки.

– Одни девушки, – фыркнула Света недовольно, – а тебе что помешало, колобок? – воззрилась она на Кирилла.

Тот смутился, пробормотав что-то про то, что он «не знал».

– Надо было догадаться! В следующий раз дедуктивушку свою врубай. Короче, вы трое – прочитать обязательно. Потому что вы, вашу за ногу, будете играть в первом действии…

Костя с Серёжей переглянулись.

Действие 8. Зачем ты это делаешь?

–

А Нюра всегда так много читает?

– Ага. У нас в классе болтали, что она прочла «Капитал» от скуки в поезде, когда ей было восемь.

В жизни своей Тамара не привыкла читать пьесы, поэтому Шекспир дался ей с трудом, и то только со второго раза. Она, однако, прочла ещё несколько раз, чтобы подумать, кого она хотела бы играть – и чтобы этот кто-то по минимуму двигался на сцене.

«Это точно не Розалинда… А кроме неё есть только Одри и пастушка Феба…» – раздумывала она, лёжа на полу и по очереди поднимая к потолку выпрямленные ноги. С каждым днём ей давалось это чуточку легче, – и чем легче, тем сложнее было заставить себя потратить на тренировку время. И всё же Тамара заставляла, внушая себе: она никогда не встанет на ноги, если будет лениться в таких мелочах.

«Всё равно бесполезно, – ворчал вредный Стикер. – Ты навсегда инвалидка, и без меня и шагу не ступишь». Но его слова лишь заставляли Тамару стараться усерднее. Настолько, что однажды она, поднявшись, сделала несколько махов руками.

– Twinkle, twinkle, little star… – пыхтя, напевала она.

В школе было всё, как обычно – за исключением того, что ей появилось, с кем судачить в перерыве. Агата, казавшаяся тихой и нелюдимой, оказалась потрясающим собеседником. Именно от неё Тамара впервые и узнала сюжет «Как вам это понравится?».

Но иногда её пугало то, что Агата начинала говорить, как настоящий студент. Или даже лучше.

– Знаешь, я вчера её прочла, – поделилась с ней Тамара, сидящая на подоконнике (вопреки всеобщему учительскому запрету) и болтающая ногами. Забраться на такую высоту ей чуть-чуть помогла Агата, так что они в каком-то смысле были сообщниками в маленьком преступлении. – И думала, кого я вообще могу сыграть…

– И кого?

– Думаю, Одри. Ну эту. Сельскую девушку.

– Может, лучше пастушку? Феба которая.

– Может, и её…

– На самом деле, есть одна интересная вещь… – поделилась Агата. Она немного подумала, а затем сказала: – Я как-то смотрела по телевизору «Назад в будущее»… Ну, знаешь, про машину «Делориан» и дока Брауна, и Марти… Смотрела?

– Ага, мельком. И что?

– Я досмотрела до конца первую часть и… Потом снова перечитала «Как вам это понравится». И мне пришло в голову, что между этими двумя есть нечто общее.

Тамара про себя прикинула, что может быть общего между фильмом Земекиса про путешествия во времени и пьесой Шекспира. Не придумала ни одной причины, и всё же спросила:

– И что?

– То, что и там, и там герои куда-то уходят, чтобы что-то сделать, а потом возвращаются изменившимися. Совсем другими.

Тамара повернула голову. Их с Агатой взгляды встретились.

– А потом, – продолжила Агата, – я поняла, что абсолютно всё, что есть, можно поставить под такой шаблон.