Моцарт и его время
Шрифт:
Наннерль вспоминала, что после семи лет Вольфганг не упражнялся на клавире дома, только читал с листа новые произведения — и не более того3. Иными словами, каждодневных занятий, пианистической работы над концертной программой Моцарт не знал. Судя по всему, практически все технические проблемы были им решены в детстве раз и навсегда, и для того, чтобы «быть в форме», ему не требовались не только регулярные, но и вообще какие-либо специальные занятия на инструменте — качество, которое должно поразить любого практикующего сегодня музыканта-исполнителя.
Наряду с беглостью Нимечек подчеркнул также другие свойства, присущие исполнительской манере Моцарта, — выразительность
> Я нашел Моцарта, маленького человека с большой головой и мясистыми руками, который принял меня довольно холодно. «Теперь, — сказал он, — сыграйте мне что-нибудь». Я проиграл ему фантазию его сочинения. «Неплохо, — сказал он, к моему удивлению, — теперь послушайте меня». Какое чудо! Под его пальцами клавир стал совсем другим инструментомь.
Отсутствие выразительности в игре было самым важным критическим замечанием, высказанным Моцартом по отношению к игре Клементи: «Он хороший чембалист. Этим все и сказано. У него хорошая правая рука. Его главные пассажи — терциями. Вкуса и выразительности ни на грош. Голая механика»0. Вкус и выразительность в понимании Моцарта (как, впрочем, и его отца) составляли надстройку над технически безупречной игрой. Описывая свои занятия с Розой Каннабих, Вольфганг заметил, что ее подготовка не безупречна. И тут же разделил задачи: сперва — совершенствование техники, затем — все остальное:
> Правая рука очень хороша, но левая, к сожалению, совсем испорчена [...]. Если бы я действительно был ее педагогом, то запер бы все ее ноты, закрыл бы клавир носовым платком и заставил бы ее упражняться правой и левой рукой, сначала совсем медленно, одни пассажи, трели, морденты ит.д.,до тех пор, пока рука не была бы полностью исправлена; только после этого я осмелился бы сделать из нее настоящую исполнительницу на клавиреЛ.
Нечто подобное писал и Леопольд, рассуждая о перспективах Вольфганга получить уроки в Париже в 1778 году: «Никто бы не отважился и никто бы не взял тебя, разве что это будет дама, которая уже хорошо играет, дабы поучиться у тебя СтЮ, а за эту работу дают хорошее вознаграждение»0.
Играть без $ш(о — это, по мнению Моцарта, означает не чувствовать темпа, «самого необходимого, сложного и главного в музыке». «Я всегда точно соблюдаю темп», — писал он о себе самом, — и далее характеризовал манеру игры аугсбургских
а Заметки Наннерль для издательства Брейткопфа и Гертеля (1792), см.: Впе/еСА IV 5.201—202.
Ь Цит. по: Аберт I, 2. С. 499.
с Письмо от 16 января 1782 г. — Впе/еСА III. 8. 192.
6Письмо от 14 ноября 1777 г. — Впе/еСА II. 8.124. е Письмо от 16 февраля 1778 г. — Впе/еСА II. $. 284.
ь
пианистов: «Темп гиЬаЮ в Ас1а§ю, такой, когда левая рука ничего о нем не знает, они вообще постичь не могут. У них левая рука всегда отстает»3. Замечание Моцарта — прекрасный
Под темпом у Моцарта понимается не «механическая» скорость, но чувство времени, позволяющее играть отчетливо и осмысленно. Иными словами, никакие виртуозные «сверхцели» не должны заслонять точности и аккуратности исполнения:
> Вообще, играть вещь быстро намного легче, чем медленно. Можно про
пускать в пассаже некоторые ноты, и никто того и не заметит. Но хорошо ли это? При большой скорости можно менять правую и левую руку, так что этого никто не увидит и не услышит, но хорошо ли это ? В чем состоит искусство чтения с листа (Рпта уШа)? Вот в чем: играть пьесу в правильном темпе, как должно. Все ноты, форшлаги еГс., с подобающим выражением и §из(о, как написано, чтобы казалось, что тот, кто играет, сам ее и сочиниль.
«Как будто сам сочинил» — ключевые слова, их можно считать исполнительским кредо Моцарта. Ему было легко этому следовать, потому что большинство своих клавирных произведений он играл сам. Для пианистов нашего времени задачу облегчает обращение к историческим инструментам, тем «хаммерклавирам», которые Моцарт так высоко ценил. Свойственный им особый тон, их механика, более легкая, чем в современных роялях, тембровая характерность регистров — основа, приближающая звучание моцартовских клавирных произведений к эстетическим представлениям самого композитора, к его пианистическому идеалу. Но сами по себе инструменты, безусловно, не обеспечивают ни выразительности, ни вкуса, за которые Моцарт ратовал. И конечно, не исключают исполнение его клавирной музыки на современных роялях. По-видимому, один из путей пролегает там, где тщательное изучение нотного текста соединяется с не менее скрупулезным анализом моцартовских высказываний — прямых и косвенных — обо всем, что связано с интерпретацией, а также с любовной реконструкцией разнообразных деталей, позволяющих полнее и рельефнее очертить фигуру Моцарта-виртуоза.
В начале июня 1781 года, во время, когда решалась его судьба, оставаться ли ему концертмейстером на архиепископской службе в Зальцбурге или попытать счастья в Вене, между Моцартом и графом Арко-младшим состоялась знаменательная беседа. Вольфганг изложил ее самые важные моменты в письме к отцу:
> Когда он сказал мне: «Поверьте, ... слава человеческая здесь [в Вене]
очень коротка; поначалу все кругом тебя восхваляют, и заработать можно много — это правда, но как долго это продлится ? Через несколъ-
Письмо от 23—25 октября 1777 г. — Впе/еОА II. $. 83. Письмо от 17 января 1778 г. — Впе/еСА II. 8. 228.
Г-~
сч
ВИРТУОЗ
О
«
Н
О
<и
&
О-
о
со
н
ко месяцев венцам подавай что-нибудь новенькое», я ответил: «Вы правы, господин граф, но неужели вы полагаете, что я останусь в Вене?Да что Вы, я уже знаю, куда двинусь»0.