Модель
Шрифт:
А возможно, в то утро я просто забыл повесить на свою душу табличку: «Посторонним вход воспрещен»…
…На ступеньках моего привычного гастронома стояла девушка, державшая в руках тонкую незажженную сигарету из числа девчоноч-ных сигарет, которые продаются в узких пачках.
В иной ситуации, возможно, я осудил бы это ее занятие, если бы не глаза девушки — люди вообще красивы самыми разными глазами, и за красивые глаза можно простить не то что курение,
А у этой девушки глаза были такими красивыми, что перед тем, как взглянуть в ее душу, захотелось посмотреть на ее ноги.
Ее ноги оказались лучшей пропагандой дарвиновской теории эволюции — самого естественного отбора в модели для художников; но обстоятельства были такими, что мне не оставалось ничего, как просто пройти мимо, потому что она явно была человеком с еще неокрепшей психикой. А я — человеком с мировоззрением, подорванным жизненным опытом.
И этот опыт не позволял мне заговаривать с незнакомыми девушками, собирающимися покурить на ступеньках гастронома.
Впрочем, ситуация разрулилась сама собой — девушка улыбнулась и спросила:
— У вас нет зажигалки?
Зажигалка в моем кармане была; и это незначительное событие определило и мою жизнь, и мою работу, которая иногда больше жизни, а иногда меньше, на близкое время — хотя я и не планировал приглашать судьбу на свиданье.
Я не переоцениваю значения незначительных событий.
Я просто понимаю, что незначительные события — это самое значительное, что происходит во вселенной.
— Есть, — ответил я. — Меня ведь зовут Прометей.
— Неправда, я знаю, что вас зовут Петр. — Я был несколько удивлен своей популярностью на порогах гастрономов и решил уточнить:
— А что ты еще обо мне знаешь, доченька?
— А я знаю, что вы — художник, — сказала девушка, улыбнувшись, явно пропуская «доченьку» мимо ушей.
— Откуда? — улыбнулся я диалогом улыбок.
— А мне девчонки-продавщицы сказали. Я ведь в этом магазине работаю.
— Значит, я уже такой старый, что перестаю замечать красивых девушек, — мои улыбки выстраивались то ли в шеренгу, то ли в очередь.
— Нет. Просто я работаю в дневную сменку, а вы приходите вечером. — В ответ мне ничего не оставалось, как перевести ее слова в шутку:
— У меня появляется повод начать запасаться продуктами с утра, — сказал я; и тут девушка, заметив, что я умудряюсь совмещать взгляд ей в глаза с взглядом на ее ноги, усмехнулась:
— Были бы у меня ноги еще длиннее — моя жизнь по-другому сложилась бы, — И в ответ на эти ее слова я мог бы не пошутить: «Моя жизнь и с этими твоими ногами может сложиться совсем по-иному», — но промолчал и никак не пошутил.
Видя, что я молчу, девушка не остановилась и тем пролонгировала ситуацию:
— Вы посмотрели
— Выдумка — это самый простой способ дать оценку правде.
Девушка задумалась, и, видимо, потому ее следующие вопросы были очень простыми:
— Вы часто ошибаетесь?
— Да.
— А почему люди ошибаются?
— Потому что — каждый живет в первый раз, — ответил я самым очевидным для меня ответом, хотя мог бы ответить и менее очевидно:
— Потому что жизнь, кроме всего прочего, — это право совершать свои собственные ошибки.
— А вы всегда говорите правду? — Я давно заметил, что этот вопрос интересует многих в нашей стране. Наверное, потому, что у нас в стране еще более многие врут, если не всегда и везде, то по крайней мере очень часто.
— Нет, не всегда, — ответил я правду.
— А почему? — это было одно из первых ее «Почему?», с которым я столкнулся, еще не зная, что со временем она станет почемучить меня постоянно.
И мне это очень понравится в ней.
Люди, которые никогда никого не почемучат, вызывают у меня подозрение в том, что они глупы.
— Потому что для того, чтобы говорить правду, ее нужно, прежде всего, знать, — ответил я.
— А я думала, что для того, чтобы говорить правду, нужно, прежде всего, быть честным, — сказала девушка. И я не мог не отметить, что она по крайней мере думает.
С думающими мне всегда легко, потому что думающие никогда не удовлетворены.
Люди вообще делятся на неудовлетворенных: «Что есть правда?» — и на удовлетворенных: «А я так думаю».
Но всего этого я не стал говорить своей пока еще новой знакомой и просто улыбнулся в ответ:
— По-твоему, если человек не знает, что земля круглая, думает, что она плоская, и честно говорит об этом — он говорит правду?
— А вы пишете правдивые картины?
— Нет.
— А почему бы вам не писать правдивые картины?
— Я не пишу правдивых картин не потому, что не знаю правды, а потому, что та правда, которую я знаю и понимаю, не всегда нравится мне.
— Вам не хватает той правды, которая есть?
— Мне очень многого не хватает в жизни.
— А если уменьшить желания?
— Это трудно, девочка.
— Почему?
— Потому что стоит чуть-чуть пожить, как желания перестают уменьшаться.
Дальше девушка стала подвергать меня испытаниям; но это было мне интересно, потому что она показалась мне небезразличной не только к себе, но и ко мне.
— А вы уверены в том, что вас понимают? — Такой вопрос мне задают не в первый раз, и к ответу на него я готов:
— Нет.