Модельер
Шрифт:
— Нет.
— Две недели!
Эдгар засмеялся, как будто эта шутка спускала в нём курок его смеха, независимо от того, услышал ли он её в тысячный раз, или рассказал кому-то сам. Влад подумал, что это сродни пиратской метки. По этому анекдоту можно отличить старых белых зубров, которые привыкли пастись на залитой солнцем саванне. Знать бы ещё, что они здесь делают…
Влад решил, что Эдгар бизнесмен. Например, возит в Россию и Финляндию сделанные руками аборигенов кувшины с кривыми ручками и тщательно замазанными дырками в днище. Или шляпы из местного тростника. Правда, на родине Влад ничего подобного не видел, но, может, они есть в Икее?..
Момент взлёта Влад проморгал. Как и непосредственно
— Это ненормально? — спросил Влад.
Сосед пожал плечами.
— Африканское небо ещё до конца не изучено.
Не отрываясь от бутерброда с курицей, он прибавил:
— Хотя сейчас за бортом Турция. Но летим мы в Африку, так что странности неизбежны. От момента посадки в самолёт до самого конца.
Влад посмотрел на Эдгара и решил, что этот человек, несмотря на то, что произошёл от цивилизации, достоин места своей работы.
— Чем вы занимаетесь? — спросил он, и Эдгар улыбнулся.
— Вот он, этот вопрос. Узнаю-узнаю столичного жителя. А я уж подумал, может вы шпион, единственный в своём роде шпион, засланный в страны четвёртого мира, которые не имеют никаких амбиций а только постоянно хотят кушать. Странно, что вы не спросили это в первую очередь.
— Я не из праздного интереса, — попытался выкрутиться Влад. Он не стал говорить, что к столице отношения не имеет. Для человека из африканской страны есть ли разница, Москву ли представляет русский, или какой-нибудь Севастополь? — Я же исследователь.
— Гуччи, — ответил собеседник. — Не Китай.
— Что?
— Мои брюки. Вы же исследуете вещи?.. К сожалению, не могу показать ярлычок. Я его отрезал, чтобы не украла в каком-нибудь отеле горничная. Но он у меня в бумажнике! Не хочу светить бумажником прямо здесь, но если хотите, при ближайшей возможности продемонстрирую…
Влад уверил, что ему ничего не нужно, и уставился в иллюминатор, где проплывало небо — африканское, потому как если летишь в Африку, откуда бы то ни было, блики тамошнего багрового рассвета будут сопровождать тебя верхом на облаках хоть в Норвегии, хоть в Канаде.
* * *
Сразу после посадки Эдгар куда-то исчез — последнее, что видел Влад — прилипшую к спине рубашку, когда тот сбегал по трапу вниз. Вот он кому-то махнул и пропал из поля зрения. Влад хотел было двинуться следом, но его окружили попутчики. Они отстёгивались и, перепрыгивая прямо через кресла, устремлялись к нему, неся перед собой на вытянутых руках улыбки. Влад подумал было, что они полезли знакомиться, дружелюбные и любопытные, как маленькие обезьянки из мультиков, но по тому, как потрясали они зимней одеждой и свитерами с оленями, по обрывочным русским и английским словам (способность к языкам выражалась тут в том, что человек мог, улыбаясь, произнести длинную непонятную и для собеседника, независимо от его национальности, и для самого говорящего, фразу на чужом языке), что ему предлагают купить тёплую одежду. Ему, русскому, она просто не может не пригодиться. Ведь на родине зима, а он наверняка привёз с собой за отворотами одёжки много снега. Так много, что непременно будет теперь мёрзнуть. Конечно, ему пригодится этот свитер!..
— Мне не нужна… не надо… — смущённо улыбаясь, пытался втолковать назойливым попутчикам Влад.
Стюардесса погнала всех из самолёта; прирождённые торговцы, шустро взяв до недавнего времени пребывающий на их телесах товар под мышки, подхватив чемоданы и спортивные сумки, покинули салон. И Влад следом за ними, совершенно ошалевший от первого контакта и так и не удосужившийся раздеться сообразно местному климату: пальто следует
Местный климат кирпичом рухнул на его темечко. Огонь бушевал под пронзительно-синим небом, дрожал над взлётно-посадочной полосой, и вдалеке, над горизонтом, тоже катился волнами во все стороны огонь, рыжая пыль. Сколько же сейчас время? — задался вопросом Влад. Когда они вылетали, только-только начинало темнеть, а здесь в разгаре белый день. Эдгар бы сказал что-то вроде «ты вроде как вернулся в прошлое, приятель!» Или так сказал бы Савелий?
Влад запутался.
«Нужно было захватить тёмные очки!» — подумал он следующую очевидную мысль, совершенно забыв о том, что очки отродясь не носил. В сумке у него были: две водолазки, мокрая от пронизывающего московского ветра шапка, четыре майки, тёплые джинсы, джинсовая куртка, набор нижнего белья, который Влад загрузил в сумку, не разбираясь, что грязное, что чистое, и у каждого ли носка есть пара. Да, а на ногах — массивные, подбитые мехом ботинки, на которые местные жители поглядывали с уважением и чуть ли не суеверным страхом, будто на огромную, чудную технику на гусеницах и с ковшом.
Если бы его собирала Юля!.. Её помощь он бы не отказался принять.
В конце концов Влад с лёгким смущением признал, что его мысли не отличаются оригинальностью. Любой забитый турист будет думать такие же, обсасывать до белой кости с тем, чтобы передать другому туристу. Нет, такое не пристало исследователю. До настоящего полевого журналиста, конечно, Влад всё равно не дотягивает, но исследователю не пристало даже принимать во внимание такие банальности, как неподходящие к сезону шмотки и вздувшиеся на макушке волдыри. Одежду, в конце концов, можно попытаться выменять на рынке на что-то полезное, а что до жары… вряд ли она горячее добротного Питерского лета. Просто паникует организм. Он, Влад, должен подмечать интересные мелочи; в бытность свою модельером и художником он знал, что на мелочах держится мир. Допустим, мир на самом деле раскинулся на панцире черепахи, но у черепахи лапы и когти, что соприкасаются с другой, неизведанной землёй. Когти — тоже своего рода мелочи, шестнадцать точек опоры черепахи, и, соответственно, мира.
Конечно, его никто не ждал. Влад отправлял Умабе номер рейса и время, когда он прилетит, почтой и надеяться, что тот просто чуть-чуть опаздывает, не приходилось.
«Постой-ка», — сказал себе вдруг Влад. Он сбежал по трапу вниз, ввинтился в суету аэропорта. Суетой он её назвал по привычке: никто никуда не бежал, сошедшие с самолёта люди брели к пункту досмотра мимо автобуса, стоящего здесь, судя по спущенным шинам, не первый год. В тени под жестяным навесом курили охранники, под остывающим брюхом самолёта между шасси играли в прятки дети. — «Какие же тонкости! Я ведь даже не разобрался в целом! Любой нормальный исследователь сначала проводит недели напролёт за печатными материалами и фильмами, рассматривает слайды, изучает историю… а я чего? Я даже не помню название города, в который прилетел».
В конце концов он решил, что играть в несмышлёныша, беспечного дуралея, которого, вроде как, забросило сюда попутным ветром, тоже весело. Образ туриста претил Владу, да и на туриста он, — Влад отметил это с немалым облегчением, — мало похож. Турист по-своему умён, он знает, что ему нужно арендовать такси, свить гнездо в гостиничном номере, поругаться с чернокожей и ни слова не понимающей на любом из цивилизованных языков горничной по поводу чистоты постельного белья, позавтракать в «безопасном» кафе, куда даже мясо (по словам, конечно же, владельца гостиницы, который туристу это кафе посоветовал) привезли тем же самолётом.