Моё грозовое небо
Шрифт:
«Конечно, он не хочет разговаривать с тобой. Он старается ради тебя, а ты просто взяла и обидела его. Как будто вся эта ситуация и так не достаточно сложная».
Но запихнуть своё собственное «я» куда подальше было невероятно сложно. Особенно с учётом того, что всё это в принципе было для неё ново – отношения с мужчиной, поиск компромиссов, путей к сглаживанию острых углов. А их совместное прошлое, которое он помнил, а она – нет, накладывало на это существенный отпечаток. В итоге и эта ночь прошла для Мэл достаточно тяжело и беспокойно, а утром, когда она вошла на кухню и, к своему удивлению, увидела Алекса у
– Привет… – не удержавшись, она прикоснулась ладонью к его спине, проходя мимо к холодильнику, чтобы налить себе стакан сока, а тот вздрогнул и напрягся. Видимо, ему тоже было неожиданно и непривычно встречать её в своём доме.
Но сегодня он даже слегка улыбнулся ей, пожелав доброго утра, а Мэл снова почувствовала себя неловко в его обществе из-за дикого желания подойти и поцеловать его. Эта улыбка притягивала её и лишала рассудка. Как и он сам.
– Не думала, что увижу тебя сегодня дома, – возвращая бутылку сока обратно в холодильник, она придержала дверцу чуть дольше необходимого в надежде остудить пылающие смущением щёки, а обернувшись, наткнулась на вопросительный взгляд Алекса, расставляющего на столе тарелки со свежими тостами и глазуньей. – Вчера ты ушёл очень рано, вот я и подумала…
– Просто нужно было заняться работой, и я хотел побыстрее решить все важные вопросы, чтобы ты могла не зависеть от меня, как и хотела, – спокойно произнёс Алекс и сел напротив, принимаясь за свою порцию завтрака.
– Решил? – Мэл почувствовала в его словах небольшой упрёк в свою сторону и сжала пальцами стакан, кажется, не сумев сдержать уязвлённости в голосе.
– На данный момент я сделал всё возможное, – Алекс указал взглядом на тарелку. – Ешь.
И это простое слово было пронизано силой и властью, которым хотелось подчиниться. Но внутри всё тут же взбунтовалось ещё больше, и Мэл, упрямо поджав губы, отставила недопитый сок:
– Спасибо, я не голодна.
Гордо вздёрнув веснушчатый нос, она вышла из кухни, и Алекс раздражённо воткнул вилку в желток, заставляя его растечься по всей тарелке.
– Чёрт, – уткнувшись лицом в ладонь, он сжал пальцами виски. Ну и какого лешего он сказал ей это? Видел же, что она пытается пойти навстречу и помириться.
Но несмотря на всю его любовь к ней, она как будто что-то сломала в нём той своей фразой. Алекс знал, что ей сложно, что он не имеет права упрекать её за это, но и ему было не легче. И сейчас он метался от желания прижать её к себе и не отпускать к желанию перегнуть её через свою коленку и больно отхлестать кожаным ремнём.
Время. Ей просто нужно было время, чтобы принять свою новую старую жизнь. Что ж, он ей его даст.
Мэл наматывала круги по спальне в попытках совладать со своими эмоциями. Она хотела быть как можно ближе к Алексу и одновременно унестись от него на край света. Чувства и эмоции боролись с разумом. Первые просто кричали о том, что она должна сейчас же вернуться к нему и, наплевав на все условности, просто притянуть его за шею и целовать до потери пульса, признавая его власть над собой и заявляя свои права на него. Второй же пытался убедить её в том, что это всё неправильно, что, прежде чем кидаться в омут с головой, она должна получше узнать его. И Мэл всё никак не могла определиться, что было важнее.
В
Включив мобильный, она в нетерпении застучала по нему ногтями, ожидая загрузки системы, но стоило только экрану разблокироваться, замерла, уставившись на посыпавшиеся уведомления. Телефон вибрировал в её руках, не переставая, в течение нескольких минут, загружая всё больше и больше сообщений.
И все они были от Алекса. Отправлены уже после её исчезновения.
Мэл задержала дыхание и трясущимися руками открыла диалог с ним, оказавшись у самого раннего из непрочитанных. И хоть она прекрасно понимала, что лучше бы ей этого не видеть, но отложить телефон уже не могла, всматриваясь в печатные строчки сквозь накатившие на глаза слёзы.
Алекс писал ей всё это время. То короткие послания, то самые настоящие письма, в которых рассказывал всё, что происходило с их семьёй. Читая всё это на протяжении нескольких часов, Мэл испытывала весь спектр эмоций, на которые способно человеческое сердце. Здесь была и радость от больших и маленьких достижений их детей, и грусть от того, как они справлялись с её потерей, гордость за то, как они поддерживали друг друга, тоска по тому, что её не было с ними рядом, страх, что они могли больше никогда не появиться в её жизни.
И боль, очень много боли, когда Алекс срывался и писал о себе и своих чувствах. Таких сообщений было не много, но все они раздирали её душу на мелкие кусочки, заставляя ощущать всё то, что он пережил.
«Мой бедный раненый зверь… запертый в клетке собственного сердца…»
Его письма ей всё не кончались, выворачивали душу наизнанку, оседая глубоко внутри. Расплывались перед глазами и звучали в голове его голосом: сильным, жёстким, но сломленным. А потом внезапно диалог перелистнулся в самый конец под неосторожным прикосновением её дрожащих пальцев.
Последнее сообщение было отправлено несколько недель назад:
«Я еду в Сальвадор. Либо будь жива, лиса, либо забери меня к себе. Потому что я больше не могу».
– Алекс…
Хотелось кричать, но с губ срывался только шёпот. Сидя на полу у кровати, она всё повторяла и повторяла его имя, как молитву, как волшебное заклинание, словно оно должно было вернуть ей память. Но ничего не происходило. Только слёзы текли и текли по её щекам. И только сейчас, прочитав всё это, Мэл действительно поняла, насколько ему тяжело. В сотни, а может, даже тысячи раз тяжелее, чем ей. Ведь он всё помнил.
– Прости… Как бы я хотела всё исправить…
Глава 22
Спустя несколько часов, Мэл всё ещё не могла до конца успокоиться и взять себя в руки, хоть уже и не плакала. Но всё это было невыносимо. Она и подумать не могла, что способна испытывать настолько сильные эмоции.
Телефон на полу рядом с ней завибрировал, сообщая о входящем вызове, и Мэл, поколебавшись, подняла трубку, увидев имя Алисии.
– Привет, Жизель. Надеюсь, я не отвлекаю тебя?