Мое побережье
Шрифт:
Я не питала уверенности на счет того, что мой сумбур укладывался у нее в голове, но излагаться связно и последовательно не могла ввиду той банальной причины, что никогда прежде ни с кем эту ситуацию не обсуждала.
— Он тебе небезразличен? — ее голос звучал спокойно. Я была готова воспеть оды всем архитекторам земли, развившим сей вид профессиональной деятельности, начиная от великой античности, повлиявшим на решение нынешних проектировщиков и дизайнеров данного мотеля закупить тусклые бра, в свете которых моих полыхающих пунцовым жаром щек практически
— Не уверена. Но он не дурак, может, догадывается.
— Как раз-таки в подобных вопросах парни — критические тугодумы, — Наташа сделала глоток прямо из горла. — Говорю по собственному плачевному опыту. Сам он как себя ведет?
Я нервно передернула плечом.
— Иногда он пытается завести разговор, как раньше, но под слишком нелепыми предлогами. Пишет, спрашивает какую-нибудь ерунду, от вопросов о своем положении дел уходит или откровенно их игнорирует. Иногда смотрит, когда, думает, я не вижу. Потом опять замыкается в себе. Порой я думаю, что он меня просто ненавидит, — добавила, грустно усмехнувшись. Безусловно, разумных аргументов в пользу сего довода я не нашла, однако, чем черт не шутит?
На лбу Наташи образовалось несколько тонких линий, когда она нахмурилась.
— Не обязательно ненавидит, — она задумчиво качнула головой; пришел мой черед разглядывать ее. — Некоторые парни боятся показать свою симпатию и делают все возможное, на грани абсурда, чтобы никто об их… чувствах не догадался. Это сложно объяснить, но…
— Тони не такой.
— Мужчины — существа крайне примитивные и предсказуемые, если внимательно за ними наблюдаешь и начинаешь разбираться в общей природе их поведения. Все они одинаковые, только с носом оставляют под разными предлогами. Это называется «индивидуальный подход».
Мы начали с темы общих знакомых и девушек, а закончили личным геморроем с представителями сильной половины человечества.
О вине и женских разговорах можно слагать легенды.
— …Олдрич Киллиан, знаешь такого?
Лучше бы не знала.
Несколько раз мы выходили на улицу, и Наташа курила тонкие сигареты, жалуясь на то, с каким недовольством Брюс относился к этой привычке, и что в их компании только она да Старк — рабы типичного для представителей нашей возрастной категории порока.
— Знаю, — ночной воздух морозил уши, однако я упрямо оперировала приходом весны и отказывалась обматывать шарф вокруг головы. — Я с ним как-то целовалась, — принять из ее рук бутылку и сделать крупный глоток, поморщиться.
— Серьезно? — облачко дыма вырывается из губ со смешком.
Я нетрезво улыбалась.
— Слава богу, только целовалась. А что с ним не так?
— Идиот он, вот что с ним. Он вел в своем айпаде список, с кем спал, его девушка это нашла. А там после нее было еще четверо.
Никогда бы не подумала, что промывание костей лицам, под тем или иным предлогом фигурировавшим и оставившим след в нашей жизни, — вещь вполне увлекательная. Никогда бы не подумала, что вообще способна на такого рода бестактность да вопиющий протест
На часах было три, когда мы лежали плечом к плечу поперек кровати. Я любовалась плывущим потолком и наслаждалась непередаваемым чувством невесомости во всех конечностях. Наташа подпирала щеку кулаком и время от времени подцепляла пальцами кончики моих волос, разметавшихся по покрывалу.
— Это твой натуральный цвет?
Я издала нечто, схожее с согласным мычанием, прикрывая веки и отправляясь в круговорот одурманенного алкоголем рассудка.
— Иногда посещает мысль перекраситься в блондинку, но не решаюсь.
— Лучше не надо, волосы испортишь.
Не согласиться было нельзя — я итак вредила им плойкой, когда не лень было пускать чудо техники в оборот.
В окно пробивался лунный свет, и невеликих габаритов помещение изредка озарялось вспышками фар проезжающих мимо авто.
— Могу задать очень личный вопрос?
Пружины в матрасе слабо скрипнули; ворочающаяся на соседней кровати Наташа перекатилась на бок, лицом в мою сторону. От дискомфорта пьяный дурман на неопределенный промежуток времени ослаб. Я поежилась и натянула тонкое одеяло до подбородка.
— Ты когда-нибудь изменяла любимому человеку?
Со стороны послышался вздох, громче обычного.
— Один раз. По глупости: из-за обиды и в отместку. О чем потом все равно пожалела.
— Брюсу?
К удивлению, ответом служил смешок, хотя и не совсем искренний.
— Брюсу? Нет, конечно, нет. В прошлом году я встречалась с одним бабником, который ходил налево, не скрываясь. И как-то раз я разозлилась на него особенно сильно, после чего договорилась со Стивом…
Воздух с кашлем вышел из моих легких.
— Только не говори, что речь о Роджерсе.
Нетрезвый смешок скрылся под одеялом, в одночасье накрывшим рыжую голову.
— Ну, всякое бывало.
— О, боже мой! — я откинулась на спину, не сильно беспокоясь о качке, образовавшейся в море моего рассудка от столь резкого телодвижения. — Это не было тем, что я хотела бы знать.
— В определенных случаях секс по дружбе очень даже хорош.
— Не надо! Этих… подробностей!
Мою нестрогую пародию на угрозу сопроводил приглушенный смех.
Мы не задумываемся, как сильно переплетаются наши судьбы, пока не сталкиваемся с очевидным лоб в лоб. Не догадываемся, как пересекаются друг с другом люди в маленьком городе, изумляемся, если пресловутый город оказывается совсем не маленьким, а слухи о ближнем по-прежнему затесываются в узком кругу, не думаем о том, что где-то в считанных километрах кто-то может нас обсуждать, и чье-то сердце может замереть и нечаянно разбиться после необдуманного: «о, так ты встречаешься с этим парнем? Моя знакомая с ним спала, а еще он как-то раз предлагал в открытую секс мне; я отказалась. А, кстати, однажды…». Мы не всегда руководствуемся правдой, клеймя ту или иную девушку особой легкого поведения; кому какое дело, так ли это в действительности? Главное, что кто-то когда-то сказал.