Мое побережье
Шрифт:
Я давно перестала понимать, что за греховный беспредел творился между нами, но в какой-то момент поймала себя на мысли, что нахожу мазохистскую угоду в этом диком чувстве, и почти не хочу пресекать, сродни данному, странные моменты. Почти. Лишь иногда я подолгу не могла уснуть, ворочалась на простынях и думала о том, что подобная неопределенность и политика негласности — не есть «нормальность», пыталась понять, какая ему от такого балансирующего на гранях «общения» выгода, и приходила к выводам, что пора с этим поканчивать, а утром он случайно касался пальцами моей
Никаких крайностей да выходок из ряда вон со дня рождения Брюса не случалось. Но и то, что происходило, нельзя было окрестить «ничем».
Теплые руки ненавязчиво обвивали мою талию.
Коль гореть, так уж гореть, сгорая?
Мы стояли в такой позе слишком долго, чтобы быть просто друзьями.
На волосах оседала мелкая морось, губы подрагивали от холода. Я вытянула руку и принялась наблюдать за тем, как крупные капли бьют о ладонь, да слабо подсвечиваются желтыми бликами — так отливала пара фонарей у въезда на территорию особняка. Затяжной — как летом; холодный — как осенью. Крючки, держащие тонкий дорогой тюль, периодически поскрипывали, едва ткань начинала истово метаться под завывающий аккомпанемент буйства природы.
— Люблю дождь, — прошептала, боясь то ли спугнуть момент, когда его губы уперлись в мой затылок, то ли — капли, стекавшиеся в углубление ладони и норовящие нырнуть навстречу аккуратному газону сквозь пальцы.
— Знаю, — прядь над ухом слабо колыхнулась от его дыхания.
Я вздохнула, гоня призраков воспоминаний, и плотнее закуталась в джинсовую куртку Тони, висевшую на мне, подобно мешку. Несмотря на то, что погода слишком скоро начала радовать весенним теплом, выходить на улицу в одном платье, не прихватив про запас плащ, оказалось затеей крайне неразумной.
— Наверное, из-за экзаменов. — Он обернулся, и я пожала плечами: — Учеба-дом, учеба-дом. Даже выходные у нас теперь заняты домашней работой. Перестаешь замечать, как проходит жизнь.
— Может, — Старк обратился к далеким улицам. — Но каждый год все равно становится все короче и короче. Вспомни, как долго тянулись дни лет пять назад.
— Хочешь сказать, что мы стареем?
Он хмыкнул, не поворачивая головы.
— Отчасти так и есть. Эй! — от того, как неожиданно громко прозвучал голос, я вздрогнула. — Я надеюсь, ты не съел все сандвичи по дороге сюда?
Хэппи, к которому обращались, задетым не выглядел; он потянулся за своим рюкзаком и выудил три прозрачных упаковки, купленных в первом подвернувшемся супермаркете.
— Обижаешь.
От вида еды разгулявшийся на свежем воздухе аппетит дал о себе знать, и живот предвкушающе заныл.
— Как думаете, — заговорил Хоган, когда солнце начало клониться к закату, а мы сидели плечом к плечу, теребя в пальцах опустошенные жестяные баночки от газировки, — сколько человеку нужно времени, чтобы влюбиться?
С уст Старка слетела дружеская усмешка:
— А ты решил удостовериться, разыгралась ли в тебе симпатия, или это — банальный зов природы?
— Я серьезно, вообще-то.
Рукава, прежде закатанные до локтей, пришлось
— Не знаю, — проронила, нарушая неловкое молчание, логически предположив, что Тони на подобную тему распространяться не станет, в то время как Хэппи очевидно терзали любопытство и запал, не позволявшие так просто бросить предмет дискуссии. — Может, некие исследователи писали размышления на сей счет и проводили эксперименты, посмотри в интернете.
— У меня нет компьютера под рукой, — вот же настырный.
Я вздохнула с показным недовольством, однако Хоган предпочел его проигнорировать.
— Не думаю, что существует некий определенный «щелчок», когда ты это осознаешь. Даже если попытаться анализировать каждый прожитый день и трансформирующееся отношение к человеку, к которому, предполагаемо, у тебя зарождаются чувства, как бы внимательно ты за собой не следил, все равно упустишь «тот» момент, когда «это» произойдет. Ты понимаешь, что он или она тебе небезразличен, но уже поздно.
— Попахивает какой-то обреченностью, — он приложился к бутылке с минералкой.
— Хэппи, я не считаю, что уместно в принципе выделять такое определение, как «я влюбился», — от философских проблем, в дебри которых Хоган меня утягивал, начинал незатейливо плавиться мозг. — Это вопрос отношения к человеку. Знаешь: тебя либо тянет к новому знакомому, либо — нет. Здесь ситуация аналогичная. Только с кем-то из числа лиц, к коим ты испытываешь определенного типа симпатию, у тебя завязываются приятельские отношения, а к кому-то начинает тянуть еще сильнее.
Хэппи обратился ко мне корпусом в пол-оборота.
— Да это понятно. Но почему тебя тянет именно к кому-то так, как не тянет к другим?
Глупая мысль о том, что обсуждать с мальчишками предмет чувств — событие крайне редкое и отчасти уникальное, едва не вызвала неуместную улыбку.
— Это внутренние процессы, связанные с комплексом физических, химических и биологических аспектов, я часто натыкалась на статьи на подобную тему, но никогда не вчитывалась в них настолько детально, чтобы запомнить каждую мелочь и воспроизвести сейчас это тебе в лекционном формате.
— Фенилэтамин, — неожиданно заговорил Тони, привлекая наше внимание. — Химический процесс, о котором ты говоришь, связан с синтезом фенилэтамина в мозгу и его распределением по всей нервной системе. Сложное соединение, по сути — что-то вроде «естественного наркотика», — Старк рассеянно пожал плечами, — недаром его производные — психоактивные вещества и стимуляторы. Быстро расщепляется, ресурсы в организме ограничены. На этом все «чувства» и заканчиваются: еще вчера клявшиеся друг другу в «любви» до потери пульса индивиды остывают так, что всем физикам мира впору смело переписывать теории относительно абсолютного нуля, страдают некоторое время, а затем берут себя в руки и, не почерпнув абсолютно ничего из случившейся истории, высунув язык, мчатся вприпрыжку навстречу очередным граблям.