Мое волшебное чудовище
Шрифт:
Мы тоже сорвали и покушали эту травку, и она нам очень понравилась.
А что это за трава?! – спросила Клара.
Это сныть, святая трава, – загадочно улыбнулся Палыч, – Серафим Саровский питался ею почти год и даже чуть Богу душу не отдал!
Что же он был сумасшедшим?! – прыснула Клара, кусая меня за ухо.
Да, нет, – вздохнул Палыч, – просто он был аскетом; он пытался отказаться от тела как от грешной части своего существа, и даже около года простоял на камне возле сосны!
Забавно!
Думаю, для него это значения не имело, – серьезно задумался Палыч и отвернулся от нас.
Палыч, ты уж ее извини, она молодая еще, глупая, – сказал я, одергивая Клару и с осуждением поглядывая на нее.
А я и не обиделся, – Палыч обернулся к нам с такой веселой улыбкой, держа в руках необычный цветок. На коротком стебле с небольшими, слегка заостренными ланцетными листьями располагалось соцветие из колокольчиков розового, ярко-розового и фиолетового цвета.
Что это?! – спросили мы с Кларой одновременно.
Это медуница, – засмеялся как ребенок Палыч, и с хорошим аппетитом съел и цветы, и стебель с листьями.
Мы тоже сорвали медуницу, и попробовали ее на вкус. Сочный, приятный, почти как в салате вкус.
Ее во Франции выращивают как огородное растение, а у нас она в лесах растет, – улыбнулся Палыч, – правда, через две недели ее листья огрубеют, и она будет уже не такая сочная!
А жаль, – вздохнула Клара, нарвав уже большой пучок медуницы. – Я ее сначала нарву, а потом уже сяду и буду есть, – объяснила она мне.
Я тоже последовал ее примеру.
А нас после этой травки не пронесет?! – спросил я у Палыча.
Не знаю, – вздохнул Палыч. Кажется, наше общество его уже стало тяготить.
Наевшись до отвала сныти и медуницы, мы вскоре вышли к роднику, от которого вниз по холмам изливался бурный ручей.
Вот отсюда мы и доберемся до речки, – уверенно сказал Палыч, и дал сначала напиться Кларе и мне из родника, потом стал горстями жадно пить воду.
Какие здесь красивые места, – вздохнула Клара.
Да, места здесь фантастические, – согласился Палыч, притрагиваясь ладонью к могучему дубу, росшему на склоне холма, – больше всего первоцветов живет здесь в дубраве, потому что листва упавшая по осени, служит им прекрасным теплым одеялом, которое защищает их и от зимних холодов, и от весеннего паводка. Еще по осени их семена пускают корни, как бы готовясь и к морозам, и к весеннему разливу! На холмах вода стекает быстрее и как правило по оврагам и ручьям, поэтому не успевает смыть уже укоренившиеся семена первоцветов.
Вам бы, Палыч, цветоводом быть, – усмехнулась Клара, перепрыгивая со мной через ручей.
Мы шли за Палычем быстрым шагом, уже слыша внизу какой-то сильный непонятный шум.
Это речка шумит, Осетр. – Объяснил нам Палыч. –
А зачем мы тогда идем к ней?! – спросила Клара, опираясь на мою руку и спускаясь вниз по склону холма.
Но я же сказал вам, что так нам легче выйти по речке к любой деревушке, а от нее уже добраться домой!
А как же моя сестра?! – спросила Клара. – Или мы ее уже больше не будем искать?!
Вы уж меня извините, но у меня дома семья, – рассердился Палыч, – меня и Эля ждет, и дочь моя, Анечка, и матушка моя, тоже Аннушка! И вас ждут, и наверняка, волнуются!
А что же вы тогда с нами пошли, да нас еще за собой позвали?! – ухмыльнулась Клара.
Пьяный был в дымину, поэтому и не соображал ни черта, – завздыхал Палыч, – да вы тоже лыка не вязали! Разве не так?!
Может оно и так, но заморочили-то голову вы нам, а не мы вам, – поглядел я с укором на Палыча.
Да, я хотел, как лучше, – начал оправдываться Палыч, – я хотел помочь Кларе найти ее сестру!
А кто кому мозги запудрил?! – закричал я.
Да, успокойся, ты, – схватила меня за руку Клара, – неужели непонятно, что Палыч ни в чем не виноват! Он просто хотел нам помочь!
Конечно, не виноват, конечно хотел помочь! – глубоко вздохнул Палыч.
Ну ладно, Палыч, извини, – и я подошел к нему и пожал руку.
Во всем виноваты бабы, – шепнул мне тут же на ухо Палыч и с улыбкой подмигнул.
Когда же этот спуск закончится?! – пожаловалась Клара.
Очень скоро, – пообещал Палыч, и действительно через несколько минут мы вышли к речке и сразу же на другом берегу увидели Иду с каким-то бородатым мужиком.
Они вдвоем сидели у костра с большим мраморным догом и весело смеялись, а рядом лежали их телогрейки, от которых поднимался пар.
Ида! – закричала Клара, выбежав на берег.
Клара! – закричала в ответ Ида и замахала ей рукой.
Обе сестры, были очень похожи друг на друга, и только тут я догадался, что они были близнецами.
Ида! —опять закричала Клара и тоже помахала ей рукой.
Клара! Кларочка! – заплакала Ида, выйдя на край заросшего осокой берега.
Рядом взлетали соловьиные трели, солнце уже садилось за лесными холмами, а две сестры как в сказке, с двух берегов окликали друг друга и плакали.
Палыч вздыхал, я молчал, тот бородатый мужик на том берегу то чесал себе затылок, то ухо, то задницу, а мне почему-то явилась в голову странная мысль о том, что все это уже когда-то было… И была эта речка, и эти люди, и Клара, мое волшебное чудовище…