Могильщики талантов
Шрифт:
— Кто? — быстро спросил Далёв.
— Голову проломили. Родственники говорят, что местные гопники. Я на похоронах был, — Алексей вздохнул и выложил всю историю, включив в неё и разговор с Жориком. — Сходил почтить память, хотя не любил этого человека.
«Нгандонского», — подумал он.
— Зима вся такая какая-то… Морочная, — он поморщился и отхлебнул пиво, словно нехотя. — Как будто на сотрудников порчу навели. А, может, байкеры прокляли? Что в кабаке было после нашего бегства?
Алексей в общих чертах знал, сотрудники «Напалма» охотно
— Разгуляй продолжился как ни в чём не бывало, — без особой ажитации доложил Ник Далёв.
— Про нас никто не спрашивал?
— Никакой бучи не было. Походу, Матвеев с охраной деньгами порешал. Он это любит, я знаю. Если проблема решаема деньгами, то это не проблема, а просто траты.
Алексей подумал, откуда Далёв столько знает о Матвееве, и пришёл к выводу, что Ник прирождённый журналист, в отличие от него, журналиста по нужде.
— Значит, байкеры нас и прокляли, — утвердился в своём предположении Астролягов, и с удовольствием глотнул пивка. — Мы им ввалили, а они нашли способ отомстить. Водится же среди байкеров колдун?
— У байкеров шаман, как у орков, — со знанием геймера дополнил Далёв. — Лысый, в байкерских наколках, кожаной жилетке, с длинной седой бородой, ожерельем из черепов и гайками на пальцах.
— Стальными!
— А как иначе, у байкеров-то? Стальными. И вот, он сидит на старом мотоциклетном седле, дудит в глушак от харлея и призывает силы горюче-смазочных материалов омрачнить жизнь врагов в цвет мазута.
Ник Далёв был столь убедителен, что пр'oклятый редактор на несколько секунд поверил.
— То-то, я гляжу, жизнь испортилась. А у тебя?
— Меня обходит чаша сия, — Ник Далёв свёл пальцы домиком. — Я на свою задницу приключений не ищу, мне за твою контору обидно.
— А чего контора?
— У вас редакция — человеки-пауки в банке, — признался Ник Далёв.
— С чего ты взял? — вступился за своё рабочее место Алексей. — Ты сам ядом дышишь.
— Давай объективно судить, — предложил Ник Далёв. — В «Напалме», как ни в одном другом издательстве, подозрительно много убийств. Редактор Гасанова, редактор Плоткин, дизайнер Егор.
— Редактора-составителя детективной серии Васильчука нашли мёртвым прямо на рабочем месте, — дополнил Астролягов и зловеще улыбнулся: — Там, где я сижу.
— Тебе это не кажется странным?
Астролягов вцепился в кружку, как утопающий в спасательный круг, поднёс её ко рту и сделал пару глубоких глотков. Кружка показала дно. Астролягов сделал знак кельнеру и, дождавшись ответа, кивнул.
Всё это время он бешено думал, манипуляции кружкой были предназначены тянуть время.
— У каждой из этих смертей есть своё отдельное объяснение, — наконец сказал он. — Они никак не связаны. Васильчук умер от сердечного приступа, вскрытие показало. Наргиз Гасанова утонула в озере при большом скоплении народа.
— Кто видел? — сразу спросил Ник Далёв.
Алексей замялся.
—
— При большом скоплении-то?
— Так вышло. Все развлекались на берегу, и на озеро внимания не обращали.
— Откуда ты знаешь?
— С Игорем говорил.
— А ещё с кем?
— С Григорием.
— И всё? — не дождавшись ответа, Ник Далёв заключил: — То есть ты никого не расспрашивал.
— Зачем? — ответствовал вопросом Алексей, не вполне отдавая себе отчёт, о чём речь. — Это было бы нетактично… Я ведь не журналистское расследование веду.
Алексей смутился. Он понял, каким слабаком выглядит перед коллегой, с которым когда-то был на равных. Чувство потери квалификации оказалось сопряжено с понижением профессионального самоуважения, тогда как Ник Далёв не забрасывал газетную работу и оставался в форме.
— А давай начнём полноценное расследование по «Напалму»? — не заставил долго ждать Ник. — Копнём вместе. Ты будешь рыть изнутри, я — снаружи. Вместе мы — сила.
Астролягов подумал, что безумный Далёв открыто предлагает ему совершить предательство, но тут же дал себе откровенный ответ, что в последние дни ему стало на издательскую тусовку и всё с ней связанное как-то плевать.
— Для какой газеты рыть будем?
— Для себя. Можем потом вместе документальную книжку написать. Если результат будет, конечно, — уверенно оговорился Ник Далёв, как честный журналист. — Если нароем реальную фактуру и доказательствами, продадим в центральную газету или на бизнес-портал какой-нибудь.
— Ты знаешь, что «Напалм» окажется похороненным? — спокойно спросил Астролягов.
— Ты за него держишься? Вижу, что нет.
Кельнер принёс пиво. Астролягов неторопливо отхлебнул и долго бездумно глядел в стену за спиной Далёва. Там висела в рамочке фотография пылающего цеппелина «Гинденбург». Раньше её не было.
— Я застоялся. Только на этой неделе я понял, как за зиму застоялся. И настоялся, — добавил Ник и засмеялся. — Мне хочется активной работы. Давай устроим настоящее журналистское расследование, как в добрые старые времена. Родственника моего подтянем, он — доктор, у него познания в медицине и много знакомых в городе из этой среды. Вместе у нас больше возможностей, чем у самого опытного следователя, он же не знает, о чём говорят редакторы.
«Весна, весна, щелкопёрам не до сна», — посмеялся в себе Астролягов и решил принять предложение Далёва.
40. ДЕНЬ «Д»
Только у дураков всё случается внезапно. В коллективе издательства «Напалм» к 1 апреля готовились. День Дурака выпал на пятницу, когда сам бог велел оттянуться, и редакторы всю неделю с нетерпением ждали праздника, точили зубы, вострили когти и придумывали гнусные каверзы.
В большущей ветке на издательском форуме модератор хихикнул, взлетел под небеса истошный крик протестующего изгоя, весомо опустился банхаммер, чвакнуло, полетели брызги; закатилось солнце отечественной поэзии.