Мои (чужие) дети
Шрифт:
Хорошо быть стоматологом, но только если об этом не знают твои родственники. Потому что не успеваю я появиться на пороге родительского дома, как супруга моего брата, Нина, сразу же открывает рот и тычет в него пальцем, показывая мне коричневое пятно на тройке. За десять минут пребывания у родителей я успеваю провести осмотр ротовой полости еще и старшим племянникам, семилеткам Сашке и Максиму, и проверить, не короткая ли уздечка у самого младшенького, Никитки. Мой брат Марк и его жена Нина так же, как и я, имеют непосредственное отношений к медицине. Он хирург-онколог, а супруга – старшая
С появлением родственников тихая и мирная обитель родителей превращается в настоящий муравейник: дети носятся по дому как угорелые, Нина разбирает и вручает всем подарки, бегая время от времени на кухню, мама готовит разны яства, а отец и Марк закрылись в кабинете – устроили аперитив. Сегодня всех нас ждет длительное застолье и баня. Еще должны подъехать их кумовья, родители той самой крестницы, которую все мне так настойчиво сватают.
– Давид, когда ты уже наконец-то женишься и подаришь нам с папой внуков? – вздыхает за столом моя мать в тот момент, когда я беру на руки полуторагодовалого Никитёныша. Малыш тянется руками к ложке и начинает ковырять ею в моей тарелке. Заметив это, Нина быстренько меняет ее на детскую и подсовывает мне пиалу с супом.
– Ты серьёзно? – кошусь в сторону снохи.
– Ну пожалуйста, – сводит бровки домиком и шепчет она в ответ. – Он у меня совсем есть не хочет. Может, у тебя получится.
– Давно уже пора, – поддакивает ей Владимир Сергеевич, папин друг. – Да, Светуль? – обращается к супруге.
– Мы Катюшку тоже спрашиваем об этом, – отвечает она. – Хочется внуков понянчить, пока еще относительно молоды. – И бросает недвусмысленный взгляд на мою мать.
Молчу, стараюсь никак не реагировать на их слова. Я ведь не дурак, понимаю, что это был слоновий намек лично для меня. Они все спят и видят, как я становлюсь на одно колено и делаю их Екатерине предложение. При этом они забыли у меня спросить, люблю ли я их дочь и хочу ли на ней жениться. Я взрослый мужик, сам как-нибудь разберусь со своими хотелками. И по большому счету, мне этот головняк в виде супружества совсем ни к чему. А что? С сексом все стабильно, с бытовухой в доме тоже – дважды в неделю приходит Марьяна Павловна, убирается и готовит мне домашнюю еду. У меня уже даже дети есть.
Дети… Снова мысленно возвращаюсь к Диане и малышам. Вспоминаю девушку на пороге квартиры. Какая она все-таки красивая, даже несмотря на уставшее лицо. Хоть и худенькая, но фигурка при этом словно выточенная. В жизни не скажешь, что эта девушка родила двоих детей всего месяц назад. Тонкие запястья и такие же щиколотки. Ножки длинные, как у модели. Не знаю, кто такой Вадим, но, по-моему, он точно лох. Интересно, что ее подвигло на процедуру искусственного оплодотворения? С ее внешними данными она легко могла бы найти себе нормального мужика и создать с ним крепкую семью. Зачем ей понадобились все эти заморочки?
– Ну что, еще по маленькой? – Отец потирает руки и принимается разливать по рюмкам.
– Мне достаточно! – Прикрываю свою ладонью. – Еще домой ехать.
– Как? Ты не останешься? – округляет глаза мама. – Мы тебе уже и комнату приготовили.
– Нет, – говорю я, наблюдая за тем, как Никита промахивается мимо рта
– Вот так всегда, Светочка, – с укором качает головой отец. – Ты его ждешь, готовишься, а у него работы много.
– Это замечательно, что ее много. Мужчина должен хорошо зарабатывать, чтобы обеспечить свою семью и будущих детей.
Понятно. Почву для дочери подготавливают. Боюсь, что обломятся. Никитос в это время уже пересыпает свой суп в мой стакан с водой.
– Я думаю, что все мы взрослые люди и сами решаем, как нам жить, – отрезаю я.
– Мне кажется, что ты, Давид, будешь очень хорошим папой, – кивает в мою сторону Светлана Тимофеевна.
– Ты права Светочка, – поддакивает ей моя мать.
– Так, все! – Моя последняя нервная клетка не выдерживает, когда Никита надевает себе на ногу ложку с супом – и эта вся жижа бежит по моим ногам. – Нинель, возвращаю тебе твое сокровище. – Отдаю ей ребенка и начинаю вытирать себя салфеткой.
Быстро прощаюсь с родственниками и вызываю такси.
Когда я оказался дома, меня начала одолевать тоска. Хрен его знает, откуда это чувство взялось, но мне почему-то вдруг стало так паршиво и одиноко. Не могу назвать себя любителем толпы и компании. Это далеко не в моей в моем характере.
Интересно, что там Диана сейчас делает?
7.
Диана
День сурка продолжается. У Дани начались колики, и он всю ночь проплакал у меня на руках. У мальчиков часто возникают проблемы с кишечником в первые месяцы жизни. Аня наелась и спокойно уснула, а я продолжаю битый час качать орущего, как корень мандрагоры, ребенка. Еще и трубы в подвале прорвало, и весь дом третий день сидит без отопления. У меня есть обогреватели, но их хватает только на одну комнату. Всю квартиру ими не обогреешь. Поэтому приходится потеплее укутывать детей.
По квартире разносится трель звонка. На часах ровно девять. Подхожу к двери, смотрю в глазок – топчутся две незнакомые мне женщины. Главное, чтобы это были не верующие, которые носят по квартирам брошюрки.
Поворачиваю замок и приоткрываю дверь, оставляя ее на цепочке.
– Доброе утро! – вежливо произношу я.
– Доброе утро! – говорит худощавая женщина, напоминающая старуху Шапокляк. Вторая в грубых смешных очках молча заглядывает мне за плечо.
– Вы случайно не из ЖЭКа? – спрашиваю у них. Слышу, Данька снова начинает хныкать. Мои мозги из-за бессонной ночи буквально плывут.
– Нет, милочка, мы не из ЖЭКа, – более уверенно произносит женщина. – Мы из органов опеки. На вас поступил сигнал, и мы пришли проверить условия, в которых проживают ваши дети. Вы Беляева Диана?
Делаю несколько глубоких вдохов, стараясь сохранить спокойствие. Чувствую, что к этому приложила руку моя бывшая свекровь. У нее есть приятельница, которая работает в нашей местной администрации, и без нее здесь явно не обошлось.
– И кто же этот добрый человек?
– Мы не разглашаем данную информацию, – приобретает дар речи ее коллега. – Вы впустите нас в квартиру?