Мои красные туфли

Меррил Лиана

– Правда? – Она попыталась представить его мальчиком с собакой. Наверное, колли. Или немецкая овчарка. Да, наверняка овчарка.

– Пара черепах. Честное слово.

Образ юного Эвана, бродящего по полям в сопровождении верного пса, сменился видением, в котором ребенок склоняется над террариумом с рептилиями. Картина не слишком романтическая.

– И однажды хаски, – продолжал он. Карли представила себе стройного темноволосого юношу, отчаянно погоняющего упряжку сильных собак по заснеженным просторам Аляски, чтобы срочно привезти на далекое стойбище необходимое лекарство. Это уже лучше.

– И

как его звали? – поинтересовалась она, не желая расставаться с идеальным образом мужественного человека и преданной собаки, знакомым по книгам Джека Лондона.

– Ее, – поправил Эван. – Снежок.

– Снежок? Звучит не слишком героически. Эван пожал плечами.

– Мать ее носила имя Снежинка, потому заводчик и назвал ее Снежком. Выбор не мой, но маме имя нравилось.

– Заводчик? А Один был бродяжкой. Это первый зверь в моей жизни. – Она тихо вздохнула. – Так странно, что его нет дома. Обычно он всегда здесь. Ходит везде, кругом его шерсть. – Подбородок Карли предательски задрожал, а перед глазами повисла дрожащая пелена.

– Эй, – мягко, почти шепотом успокоил Эван. – Но он ведь никуда не уходит. У него в запасе целых шесть жизней, помнишь?

– Это все моя глупость, – пробормотала Карли, оплакивая свою забывчивость. – Если бы я не оставила окно открытым, он бы не смог убежать. А теперь вот лежит в лечебнице, в одиночестве.

Эван обнял ее, и она совсем не сопротивлялась его рукам.

– Все будет в порядке, – тихо, ласково прошептал он и губами провел по темным блестящим волосам. Боже, как же она любила его голос!

Неожиданно Карли отстранилась и взглянула тревожными, полными страха глазами.

– А что, если дело во мне? Что, если Один оказался первым черным котом, которому хозяйка принесла несчастье?

– Карли, – решительно, спокойно возразил Эван. – Возьми себя в руки, детка. Послушай меня. Твои туфли здесь совершенно ни при чем. Понимаешь? Ни в малейшей степени. – И он снова заключил Карли в объятия.

– Ну тогда, значит, я просто ужасная кошачья мать.

– Ты великолепная кошачья мать, – заверил Эван, целуя ее в лоб. – Просто замечательная. Лучшая на свете.

– Надо было принести ему его подушечку и игрушку. Что, если ему там страшно?

– Ты сейчас говоришь точно так же, как моя мама, когда я впервые поехал на лето в лагерь. – На сей раз он поцеловал ее в кончик носа. – Она явилась в первый же вечер, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке.

Карли уткнулась носом в воротник его рубашки. Вкусно пахло Эваном и теплой хлопковой тканью.

– И сколько же тебе было лет?

– Восемь.

Она, не поворачиваясь, улыбнулась.

– Наверняка испортила твою репутацию у девочек.

– И не говори… – Теплыми руками он медленно растирал ей спину, нежно освобождая от треволнений минувшего дня.

В этот момент холодная, аналитическая часть сознания Карли, всегда напоминающая о себе с опозданием, предупредила, что уже слишком много времени. Если бы Карли и довелось с криком убежать прочь, то только не в ту минуту, когда, полуобнаженная, она оказалась в его власти, а он, крепко сжав худенькие плечи, накрыл ее губы своими и позволил языку хозяйничать во рту. О нет. Эта неприятность казалась совсем мелкой по сравнению с той, к которой

она стремительно неслась. Нежным ласкам, уговорам и обещаниям, что все будет в порядке, противостоять оказалось куда труднее. Добавьте сюда обезоруживающую улыбку, шикарный зад, от которого, наверное, и пули отскочили бы; не забудьте немного благородства и великодушия – и вот уже Карли готова следовать за этим мужчиной по пятам, словно собачка породы хаски с нежным именем Снежок. Капля за каплей, поцелуй за поцелуем, чаша весов опускалась в сторону Эвана.

Карли руками пригладила мокрые волосы, нацепила шорты и футболку и отправилась из спальни в кухню, повинуясь неотразимому запаху кофе и французских тостов.

Эван сидел за столом и, словно знатный поместный лорд, пил кофе. Он выглядел настолько красивым, что Карли пришлось покрепче прижимать ноги к полу, чтобы не взлететь. На столе лежала вчерашняя воскресная газета с уже решенным кроссвордом.

Карли уснула в объятиях Эвана, а проснулась в обнимку с подушкой. По всем стандартам замена неравноценная. А потому, увидев, что он до сих пор не ушел, удивилась, но не разочаровалась. Принимая душ, внимательная хозяйка обратила внимание на то, что Эван уже успел воспользоваться предназначенными для гостей чистым полотенцем и запечатанной зубной щеткой. Карли очень старалась не расчувствоваться при виде его голубой щетки, мирно пасущейся в стаканчике рядом с ее розовой, однако это не удалось. Эмоции при встрече с зубной щеткой – плохой признак. Так совсем скоро можно начать разбирать по парам его носки и складывать футболки. Идея показалась просто ужасающей.

– Оладьи, – проворчал Эван через пару минут, недовольно глядя на лежащие на тарелке два пшеничных тоста. Судя по выражению его лица, можно было предположить, что Карли только что подала на блюдечке сушеные свиные уши.

– Что? – переспросила Карли. Она как раз разливала по кружкам кофе.

– Дексу пекли оладьи.

– И что же? – Карли ожидала разъяснений.

– Когда здесь был Деке… – С этими словами Эван кивнул в сторону спальни, чтобы не осталось сомнений, что именно означает слово «здесь». – Когда здесь был Деке, его кормили оладьями.

Карли раздраженно вздохнула.

– Я пекла Дексу оладьи за то, что он монтировал мой демонстрационный ролик, – нехотя пояснила она. – А вовсе не за… – Не договорив, она негодующе махнула рукой в сторону спальни.

– А чем же его кормили за?.. – Эван вопросительно поднял брови.

– Ничем! – подчеркнуто спокойно произнесла Карли в надежде нейтрализовать и эти отвратительные брови, и их грязные намеки.

Эван ткнул пальцем в остывающий тост и состроил ехидную гримасу.

– А я-то думал, что он тебе нравится…

– Разумеется, нравится. Он мой друг. Но мы с ним не… – Карли снова махнула рукой в сторону спальни.

Брови немного разгладились.

– Так, значит, вы никогда… – Снова движение бровями.

– Нет! Мы никогда… – Взмах руки в сторону спальни.

– Ни разу? – На сей раз скептически поднялась только одна бровь.

– Ни разу, никогда, – положив руку на сердце, заверила Карли.

Эван очаровательно улыбнулся, в очередной раз с удовольствием убедившись в том, что центром вселенной остается именно его персона.