Мои миры, твое отчаяние. Танец 2

Кошка Маришка

Мейер кивнул и вышел из палаты. Теперь странная спазмирующая боль перешла куда–то в район грудной клетки. Он даже не заметил, когда Гримм появился в палате мальчика.

— Все хорошо, — постарался как можно увереннее произнес Гарри. — Боль терпимая, правда, немного холодно.

Пес забрался под одеяло и растянулся на мальчике, пытаясь согреть его своим теплом.

— С тобой так уютно, — прошептал Поттер. — Правда, мне кажется, что этот холод у меня внутри. Зачем меня отравили, Сириус? Зачем?

Сознание постепенно окутывало какое–то оцепенение, привычный контроль стал оставлять

мальчика.

— Знаешь, в моей жизни все так непросто, — еле слышно произносил он. — Почему–то сложности сваливаются на меня одна за другой. Я устал…

Пес осторожно ткнулся носом в шею мальчика.

— Я так хотел бы, чтобы ты был человеком. Иногда я забываюсь и думаю о тебе исключительно как о собаке. Так ведь нельзя. Правда?

Холод начал медленно поглощать боль, казалось, он проникал всюду, в каждую клеточку организма. Гарри никогда так не было холодно, даже тогда, когда он тянул через лес носилки с пострадавшим Михалом.

— Мне кажется, я сейчас совсем замерзну, — с каким–то отчаянием в голосе произнес мальчик.

Поттер высвободил руки из–под одеяла и провел ими по своему лицу.

— Почему я ничего не чувствую, Гримм? Почему? Меня больше нет?

Пес вздрогнул и серьезно посмотрел на начавшего бредить мальчика. Гримм несколько раз покосился в сторону двери, а потом решительно встал с кровати, спрыгнул на пол и превратился в человека.

Сейчас он практически ничем не напоминал того болезненно выглядящего человека с многочисленных министерских листовок. Сириус теперь был коротко стриженым блондином. Каждый месяц Гарри придумывал что–то новое, когда колдовал над ним. Один раз он сделал такую же прическу как у Малфоя, за это крестник чуть ли не получил проклятье облысения.

Блек наложил на дверь несколько запирающих заклинаний, а потом присел на кровать, закутал Гарри в одеяло и прижал к себе, как маленького. Тело мальчика очень сильно дрожало, он несколько раз простонал и что–то неразборчиво прошептал. Сириус отвел челку со лба мальчика в сторону и провел пальцем по его шраму. Джеймс никогда не был таким ранимым и беззащитным. Он был любимым ребенком, возможно, даже немного избалованным своими родителями.

— Теплый, — пробормотал Гарри, прижимаясь еще сильнее.

— Да, — шепнул Сириус, почему–то ему на глаза стали наворачиваться слезы. — Отдыхай, малыш.

В голосе крестного была неподдельная нежность и забота. Никто так не обращался к Гарри, ему казалось, что на это способны только родители. Они дарят покой своим детям, показывают, что в мире может быть много всего светлого и радостного. Гарри внезапно понял, почему он не стал таким, как Том. Его тетка безумно любила Дадли, и он изо дня в день наблюдал это, понимая, что даже жесткие и жестокие люди способны на что–то настоящее и теплое. Поттер всегда надеялся, что наступит такой день, когда кто–то придет, защитит его и скажет, что он нужен, что его любят. Внутри все было холодным, но эта внешняя теплота согревала. Хотелось плакать и смеяться.

— Все будет хорошо. Я обещаю. Тебя больше никто не обидит.

Будто бы горячая волна взорвалась внутри, холод стал отступать. Магия медленно начала движение по сосудам мальчика. Гарри не мог понять, как

раньше мог жить без этих ощущений, как не чувствовал, что лишился чего–то столь важного на такой долгий период. А потом очень сильно захотелось спать. Мальчик расслабился на руках мужчины.

— Папа, я немного посплю, — сонно пробормотал он.

Сириус осторожно вернул Гарри в постель, а потом лег рядом и прижался к нему. Он не замечал, что все еще продолжает плакать.

Дверь в палату с тихим скрипом открылась. Блек испуганно вздрогнул, понимая, что не успеет обратиться назад в пса.

В комнату вошел Каркаров, он выглядел ничуть не удивленным присутствием постороннего.

— Как Гарри? — поинтересовался директор.

— Недавно уснул.

Каркаров кивнул и достал из кармана часы на цепочке.

— Где–то часа через три у него может опять подняться температура, — с тяжелым вздохом произнес он. — Нормально он будет чувствовать себя только к завтрашнему утру. Я позабочусь о том, чтобы вас не побеспокоили до завтра.

Сириус удивленно посмотрел на него.

— А утром меня отправят в Азкабан? — страха не было, только обреченность.

Директор на него уставился как на умалишенного.

— Тебе туда так хочется?

— Вообще–то, нет.

— Тогда к чему такие глупые вопросы? Я мог бы отправить тебя туда в тот день, когда Гарри притащил тебя в Дурмстранг.

Мальчик во сне завозился и теснее прижался к Сириусу.

— Вы все время знали обо мне?

— Да, конечно.

— Тогда… Почему и зачем?

На дверь наложили еще несколько защитных чар.

— Хоть он и ребенок, но далеко не глупый мальчишка. Я знал, что Снейп выбил зачем–то право на посещение Азкабана. Потом сбегаешь ты, и в тот же день Гарри приводит тебя сюда в совершенно невменяемом состоянии. Конечно, как я понял, что–то произошло в поместье его опекуна, но ничто не могло так эмоционально истощить, как воздействие дементоров. Да и ты периодически принимаешь свой человеческий облик, о чем мне немедленно и сообщает замок. Дурмстранг доверяет тебе, — в комнате повисла тишина. — В Хогвартсе преподаватели патрулируют коридоры, вылавливая нарушителей и контролируя порядок, тут же сам замок следит за детьми. Самое важное он тут же передает мне, правда, почему–то говорит о чем–то уже совершенном. Никак не научу его предотвращать неправильные поступки.

— А вы доверяете мне?

— Вполне, — кивнул Каркаров. — Я знаю, что тебя не было среди Пожирателей, и что ты не причинишь мальчику боли.

— Спасибо, — шепнул Блек.

— Да было бы за что, — махнул он рукой. — Но стоит понимать, что попадаться на глаза кому–то другому до сих пор небезопасно. Если тебя поймают, ты останешься один на один с дементорами.

— Я это понимаю, именно поэтому и благодарю.

— Отдыхайте, завтра в восемь я приду сюда еще раз. Сейчас я запечатаю палату снаружи, — Каркаров уже взялся за дверную ручку, когда оглянулся назад. — Ты сейчас не похож на себя с листовок, так что если кто–то тебя случайно обнаружит в школе, то говори, что ты тайный охранник мальчика, работаешь на Дамблдора. Пожалуй, в этот бред я бы и сам поверил, а пока будут проверять эту информацию — беги.