Мои миры, твое отчаяние. Танец 2

Кошка Маришка

— Тебе стоит бежать! — воскликнул Поттер.

— Куда? — сонно раздалось из–под подушки. — Мы у Мерлина в заднице, с трех сторон море, а с четвертой очень опасный лес, который непонятно где заканчивается, — внезапно в голосе появилось чуть больше осознания. — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — отмахнулся Гарри. — Интересно, против скольких авроров мы сможем выстоять?

Сириус отбросил подушку в сторону.

— Ты что, собрался бежать и скрываться со мной?

Поттер посмотрел на него как на умалишенного.

— Конечно же, да! — ответил мальчик и уселся по–турецки. —

Нам нужно вывести из строя противника, лучше оглушить и связать, потом бежать в наше общежитие за мантией–невидимкой и теплыми вещами. Несколько дней проведем в лесу, а в выходные проберемся на торговый корабль и отправимся на нем куда–нибудь. После разберемся, что делать дальше.

Сириус привстал, провалил мальчика на кровать и улегся рядом.

— Спи, мой герой. Каркаров ничего мне не сделает, — Блек сладко зевнул. — Ты ему зачем–то нужен. Ради тебя он тут даже дементоров вместе с троллями примет, не то что беглого преступника. Тем более, он знал обо мне с самого первого дня и не почесался.

Гарри недоверчиво посмотрел на крестного.

— Ты слишком наивен. Почему ты ему веришь?

Блек поморщился и, видимо, окончательно распрощался со сном.

— Потому что нет у него причин отправлять меня в Азкабан. Понимаешь, совсем нет. Тем более, он догадался, что это ты вытащил меня оттуда.

— Откуда такие выводы? — скептически поинтересовался Гарри, в нем еще не улеглось желание куда–то бежать и что–то делать.

— Он догадался, что твое ужасное состояние было не только последствием пребывания в поместье Снейпа. Каркаров сопоставил твою эмоциональную истощенность с потенциальным воздействием дементоров и сделал выводы. Могу предположить, что он боится твоей силы куда больше, чем когда–либо боялся Волдеморта, — Сириус задумчиво посмотрел на своего крестника. — Я считаю, ты сильнее его, в смысле, сильнее Волдеморта.

Гарри отрешенно уставился на свои руки.

— В чем заключается сила, Сириус? — поинтересовался он. — Сила магии? Волдеморт может то, о чем я только слышал или догадываюсь. У меня теория, у него навык. Более того, я не хочу проводить над собой те же ритуалы, что и он. Они повлекут неминуемые изменения, но, безусловно, сделают меня еще более устойчивым к некоторым проклятиям.

— Ты сильнее его духом, — после небольшой паузы ответил Блек. — И я не считаю, что ты должен идти по его пути. У тебя есть свой. Я не знаю всей его биографии, но могу предположить, что около него никогда не было достаточно близких людей, только слуги или обожатели.

— Он сам никого не подпускал к себе, — покачал головой Гарри. — На самом деле он боялся, что это сделает его уязвимей или слабей. Душевная боль разрушает нас куда сильнее, чем физическая.

Сириус внимательно посмотрел на своего крестника.

— Тебе жаль Волдеморта? — спросил он с некой долей ужаса.

Гарри отрицательно покачал головой.

— Мне жаль Тома Реддла, мальчика из приюта, который искал своего отца–волшебника.

Мужчина нахмурился.

— Насколько я помню, Дамблдор говорил, что волшебницей была именно мать Волдеморта.

— Да, — кивнул мальчик, все так же не отрывая взгляда от своих рук. —

Его отцом оказался маггл, это было первым потрясением, а вторым стало то, что он отказался принять его и признать, словно тот был ненужным мусором. Том имел право на любовь, которую не получал столько лет, находясь в приюте.

— Но его отказ еще не повод становиться чудовищем! — воскликнул Сириус.

— Конечно же, нет. Тем более, Том начал погружаться в Темные искусства до встречи с ним, но если бы его отец поступил несколько иначе, то, возможно, Волдеморта никогда бы не было.

— Он убил своего отца? — внезапно спросил Сириус.

— Да, — подтвердил Гарри. — После пятого курса, сразу после того, как тот сказал, что не нужен ему.

Пружины на кровати тихо скрипнули, Блек поднялся с постели и уставился в окно.

— Но это же чудовищно!

— Конечно, как и то, чтобы бросить своего сына, — пожал плечами Поттер.

— Ты убил бы Джеймса, если бы он так же поступил с тобой?

Гарри задумался.

— Не знаю, но думаю, что все–таки нет, — мальчик посмотрел на Сириуса. — Но однозначно в тот момент, когда я услышал бы, что не нужен ему, я бы почувствовал, что будто бы уничтожен, а потом, скорее всего, захотел бы причинить ему столь же сильную боль, что испытывал я сам. Сделал бы я это или нет, другой вопрос. Да и после вряд ли стал бы мстить. Я обычно смиряюсь с ситуацией и принимаю ее полностью. Но в состоянии аффекта я иногда совершаю такие поступки, о которых потом жалею долгое время.

— Например?

Мальчик протянул руки к крестному.

— Например, убийство Квиррелла. Может, ты и не видишь, но мои руки в крови. Подобное никогда не забывается.

За окном громко ухнула сова, резкий звук заставил Сириуса вздрогнуть.

— Гарри, мне кажется, что ты слишком… эээ… принимаешь тот инцидент близко к сердцу. У тебя не было выхода. Если на тебя нападают, то ты должен отвечать.

— Да, но всегда стоит задумываться о последствиях.

Сириус обреченно вздохнул.

— Твои рассуждения не совсем правильны. В обычной потасовке со сверстниками ты, несомненно, должен брать в расчет, как на них могут отразиться твои проклятия. В тот раз у тебя было два противника в одном теле. Волдеморт никогда не будет думать о твоей безопасности, он, наоборот, хочет тебя убить. В данном случае ты лишь оборонялся, пытаясь вывести противника из строя любым способом. Ты сражался за собственную жизнь. Я понимаю, что само по себе убийство — это ужасно, но иногда случается так, что иначе просто нельзя. Иногда жертвы нападения сами становятся агрессорами, это происходит на уровне инстинкта.

— Спасибо, — улыбнулся Гарри. — Я все никак не могу отпустить эту ситуацию и в который раз мысленно возвращаюсь к ней.

Блек снова улегся на кровать.

— Может, поспим еще немного, а?

Поттер взял с тумбочки часы.

— Думаю, что уже нет. Скоро придет директор.

— Жаль, — плаксиво произнес Блек. — Человеком быть куда удобнее, чем собакой. Правда, иногда в нормальном облике мне не хватает хвоста, он здорово помогает в выражении эмоций.

— У тебя есть мимика, — заметил мальчик.