Мои Великие старики
Шрифт:
Наши родители уже бывали в СССР в 60-х годах, а мы впервые оказались там два года назад. Я и все мы очень чувствуем близость с русскими людьми. А многие эмигранты, приехав в США, меняют фамилии, имена, они гордятся, что стали американцами. Да, американцы – справедливый народ, они уважают этническое происхождение своих сограждан. Мы же не поменяли наши русские фамилии. Несмотря на то, что в нашу семью вошли американцы. (Через три года после нашего разговора Павел Хлебников женится на американке итальянского происхождения. – Ф. М.)
Во времена «холодной войны» нам, русским, было нелегко. Тогда звучало: если у тебя русская фамилия,
В последнее время, если честно, мы еще больше стали гордиться, что мы русские. Мы сострадали русскому народу во всех ужасах, случившихся с ним после 17-го года. Мы считаем это самой величайшей трагедией в истории человечества.
Хочу сказать, что между русскими и американцами много общего. Россия – огромная страна, и Америка – огромная страна, Америка заселялась 150 лет назад, и Россия осваивала свои сибирские и южные просторы в это же время. А ощущение географического пространства формирует характер, воспитывает любовь к природе, зовет к самостоятельности в жизни. Русские и американцы – люди сильной воли, натуры, очень гостеприимны. Они любят размах, широкие дела.
Стремиться к высотам карьеры, бизнеса доставляет нам большое удовольствие. Ведь американцы тоже такие. Иметь свое дело – это как иметь собственного ребенка. Ты его рожаешь, воспитываешь, ты его кормишь, лелеешь. Чувство собственности – это, быть может, главное в человеке. И дело не в количестве этой собственности, а в том, что ты чувствуешь себя полноценным человеком, твердо стоящим на земле.
Религия, вера в Бога тоже дают нам ощущение стабильности, морали, сострадания. Я никогда ни от кого из наших не слышал, что он атеист. Ведь атеист – ненавистник Бога, он против Бога. Агностик – это нейтральный человек: ни за Бога, ни против него. Но вера есть вера. Это особое. Недаром слово «вероисповедание» от слова «вера». Православие не может сделать человека эгоистом. Человек должен жить по совести, жизненная цель человека – не погоня за богатством, за материальным, она в духовности, в спасении наших душ. Ведь мы не одни на земле, мы живем среди людей. И жить среди людей надо честно.
Я, мои братья и сестра любим встречаться с русскими, вместе отмечать праздники, какие-то события, удачи. Мой старший брат Михаил рассказывал про одну пасхальную встречу, на которой были наша прабабушка Александра Федоровна Пущина, супруга Лаврентия Ивановича, внука декабриста, тетя Люба, княгиня Оболенская, почетная дама с изящными манерами, великая княгиня Вера Константиновна Романова, дочь брата царя Константина Романова, известного еще как поэт К. Р. Все они сидели на одном большом диване, с каждым, кто входил в дом, христосовались, говорили добрые слова.
Я не помню, но другие, кто постарше, видели еще Александра Керенского, высокого худого сгорбленного старика, стоявшего перед причастием.
Все это наша история. И мы, носители русских имен и фамилий, живущие в Америке, ее продолжатели. Мы всегда будем гордиться, что в наших жилах течет русская кровь.
1988
Глава 28. Александр Яковлев – отец перестройки
Он переделал Горбачева
Много раз я слышал еще от своей
И как бы ни оценивали ее современники и будущие поколения, те несколько разломных лет навсегда останутся не только в советско-российской, но и в мировой истории. Нынче, спустя 20 лет с начала перестройки, это стало ясно. И Александр Яковлев останется главным ее архитектором.
Александр Яковлев
Я оказался непосредственным свидетелем происходившего на фронте гласности с 1986 по 1988 год.
Работал я тогда в журнале «Огонек» под редакторством Виталия Коротича. Наш журнал, как известно, стал флагманом, знаменем перестройки и гласности. И, конечно же, ничего бы мы не сделали на том гласном фронте без Александра Николаевича. Ведь Горбачеву было не до нас, не до прессы. Он вершил все остальное, весь, как говорится, базис. Яковлев же возился с редакторами газет и журналов, с писателями, артистами, художниками.
О тех трех-четырех годах написаны десятки книг, созданы кино– и телефильмы. Но тема не исчерпана до конца. Оглядываясь назад, я вспоминаю, например, когда впервые и по каким поводам стали произносить имя Александра Николаевича, когда оно вошло в наш журналистский обиход. Говорили о том, что Яковлева вернул из «дипломатической ссылки» Михаил Сергеевич. Если бы не он, тянул бы Александр Николаевич свою посольскую лямку в Канаде до самой пенсии. Ведь десять лет отбывал он, бедняга, брежневское наказание за «идеологическую ошибку» – за статью в газете, в которой Суслов и его приспешники увидели «наезд» на их моральные устои.
Так вот, приехал с визитом в Канаду Горбачев и будто бы в первый же день проторчал он в сером посольском здании аж целых восемь часов. Потом они вышли, что называется, на свежий воздух и продолжили общение в пеших прогулках по посольскому саду, вдвоем, без всякой охраны и соглядатаев. И вот за эти-то часы Яковлев «перестроил» Горбачева, убедил его в том, что дальше так жить нельзя.
А. Н. Яковлев в зрелом уже возрасте стажировался в Америке, в престижном Колумбийском университете, и политологи считают, что именно пребывание в штаб-квартире высокой американской политики во многом перевернуло его сознание, изменило восприятие Яковлевым отношений между СССР и США. Позже факт колумбийской стажировки стал притчей во языцех при обличении Яковлева нашими «ура-патриотами». Дескать, американцы завербовали его крушить-ломать нашу страну.